2015

***

Память – магнитофона плёнка,
Всё фиксирует – от и до:
От рожденья меня, ребёнка,
До последних моих годов.

Оставляли на этой плёнке
Свой автограф война и мор.
В язвах, ссадинах и зелёнке
Члены все мои
             до сих пор.

Были, были года и легче,
Хоть и меньше их было, да…
Эта память меня и лечит,
И травмирует иногда.

Впрочем, стоит ли байки баять?
Память-плёнку назад крутя?
Эх, стереть бы её, ту память…
Но тогда будут тризну править
Отпевание,
          Гроб,
               Кутья…

2015

    
***

Калужане – водохлёбы –
К нам пришло из старины.
Ты глазёнками не хлопай –
В этом нет моей вины.
    
Да и прадеды едва ли
В том узрят свою вину.
Хорошо, что не прозвали
За пристрастие к вину.
    
А в пристрастии к  водице,
К чаю, квасу – нет хулы.
Наши лица  круглолицы –
Не от кружек ли круглы?
    
2015
    
    
КОЛХОЗ «МАЯК»

 3 июня 2015 г. колхозу «Маяк»               
                Перемышльского района
                исполнилось 85 лет

Без пятнадцати сто «Маяку».
Много видел «Маяк» на веку –
Недосбор,
     недодой,
            недород,
Председателей разных пород.

Но крепчал, развивался «Маяк»,
Хлеб, картофель растил на полях,
А на фермах доил молоко,
Хоть давалось оно нелегко.

Ну а главный продукт «Маяка»,
Что дороже зерна, молока,-
Люди, кадры, трудяги, творцы.
Если кратко сказать – молодцы!

И ведёт этих славных людей
Еремеев, батыр, чудодей.
Он от ноши хрипит,- не брюзжит, -
Настоящий российский мужик!

А дорога ещё далека,
И хоть так же она нелегка,
Я уверен: не годы,- века! –
Будут мерить судьбу «Маяка».

2015

***

Я – ни о чём. И обо всём
В безбашенном порыве:
О тяжком грузе, что несём,
И о звезде Полыни,

О преступленьях и грехах,
О славе и бесславье,
О неотмеченных стихах
В беспоэтичной лаве,

О том, что вижу лишь во сне,
О ДА-нном и о НЕТ-ном,
О геростратном короле
(Не напишу – о, кара мне)–
О короле конфетном,

О всех желающих плясать
Под звуки хэви–визга.
…О если б, если б написать
Хоть об одном из списка…

2015

***

С годами  забываю я деревню,
Её язык, обычаи, людей,
И лишь порой
подобно озаренью
Всплывают впечатленья прежних дней –
То детства обмусоленный комочек,
То юности обугленный пирог,
То перекличка завываний волчьих,
Что слышалась, чуть выйдешь за порог.
Но это все размытей, реже, глуше,
Почти неосязаемо уже.
Как старый сон.
             А может, это лучше?
Ну сколько можно
     боль нести в душе?

2015

УКРАИНЕ, СЕСТРЕ РОССИИ

Украина, ты – ненька рiдная –
Мы крестились в одном Днепре.
Так зачем же слова обидные
Говоришь ты своей сестре?

Кем научена,
          кем науськана,
Наслыхалась каких  идей?
Мы ж Ванятками да Маруськами
Схоже кличем своих  детей.

Разорву ли я память цепкую,
Позабуду ль войны  той смерч?
В нём отец мой
под Белой Церковью
И за Киев твой принял смерть.

Понимаю: ты ненька гордая,
Но не вздорничай впопыхах.
Как делить нам с тобою Гоголя?
Да и Пушкина тоже – как?

2015

***

Кого винить? На всё ведь воля Божья…
Взращенный в Богоизбранной стране,
Я – раб Его,
     Не меньше и не больше,
И я пишу, что Он диктует мне.

Не обижайтесь, власти и пророки,
Что вас я задеваю не к добру.
Я не свои преподаю уроки –
Я те уроки у Него беру.

И если я воспеть желаю бомжа,
Не говорите мне, что, мол, не пой,
Поскольку и на это – воля Божья,
Я только исполнитель воли той.

2015

СОВРЕМЕННИЦЫ

У Ксюши Собчак любопытна профессия –
     Светская львица.
Озлиться? Звучит ли профессия весело?
     Она и не злится.

У А.Семенович кликуха подпольная –
     «Номер девятый».
Неважно, чем там, где «девятый», наполнено –
     Свинцом или ватой.

У Аллы Борисовны в имячке нынече –
     «Мужнина мама».
Какой там по счету ребёночек вынянчен?
      А Алле всё мало…

2015

***

Край отеческий, отчий,
Не сварлив, не горласт,
До работы охочий
И на отдых горазд.

Нет, не райского сада
Уголок – этот край,
Но такая услада
Здесь –
     куда уж там рай!

2015

***

Весёлые, улыбчивые лица,
А я – смурной.
- Народ! Никто не хочет поделиться
Судьбой со мной?

2015


***

Я разным был
и жил всегда по-разному –
Витийствовал  и в облаках витал,
Но всё ж всему парадному и праздному, 
Стиль жизни деловой предпочитал.

Порой  плясал под чуждые мелодии,
За что потом не раз себе пенял.
Но никогда ни  партии, ни Родине,
Ни дому, ни друзьям не изменял.

2015



ОТВОРОТ

Поэма

Какая вычерченность линий!
Какая вычурность манер!
Она была бы эстра-примой
Среди Офелий и Венер.
А волосы! А губки! Ножки!
Как говорится, от и до!
Такое разве что в киношке
Мы видели, и то не то!
И в окружении девчачьем
Ей так завидовали все,
Мечтая, как о высшем счастье,
О неземной её красе.

- Полинка, наша, деревенская,
Я о тебе веду рассказ.
Была ты первою невестою.
Ах, что ты делала из нас!
Верёвки вила, воск лепила –
Да из каких ещё ребят!
И никого ты не любила,
А мы любили лишь тебя.
Бывало, поведёшь плечами,
Косой длиннющею тряхнёшь –
И, прибывавшие в печали,
Спиной мы ощущали дрожь…

Да, мы, товарищи–погодки,
Вокруг неё – как вороньё.
Хмелели больше, чем от водки,
От взгляда жгучего её.
Любой разбился бы в лепёшку,
Чтоб хоть чуть-чуть потрафить ей –
Купить духи, наладить брошку,
Достать коробку трюфелей.
А ежели – случалось чудо! –
С собой позволит посидеть,
Мы чувствовали, будто чью-то
Любовь присвоили себе.
Чтоб пригласить её на танцы –
Загадывали перед сном.
Но понижались наши шансы
Не с каждым годом – с каждым днём.
Нас высмеять перед народом
Считала главною из игр.
А мы за нею хороводом
Ходили, прикусив язык.
И понимали мы к тому же,
Что ей не много надо сил
Найти себе такого мужа,
Чтоб на руках её носил.
И вдруг – как гром на небе ясном –
Полинка вышла замуж – ба! –
За переростка-лоботряса,
И люди ахали: судьба…

- Вот так, еще не кончив школу,
Едва начав десятый класс,
Ты, превращённая в икону,
Обгадила иконостас
(Для нас, естественно. Для нас…)
Потом уехал из села я,
Мотался много по земле,
Ещё не ведая, не зная,
Что ты живёшь в другом селе,
Что ты, бездетна и безкоса,
Слывёшь довольною женой
За председателем колхоза,
Как за гранитною стеной.
Но даже это, даже это
Не понижало наш подъём:
Мол, наша песенка не спета;
Мол, мы её ещё споём…

И вот опять меня в деревню
Пути-дороги привели,
И – чёрт возьми! – взыграла ревность,
Она спросить мне не велит
О том, что стало с ней, что сталось,
В каком теперь она дому,
Кому она ещё досталась,
Пугало: вдруг да никому…

- А мать сама – как будто к слову –
Сказала, мой украв покой,
Что ты в своей деревне снова,
А председатель тот – с другой;
Что продолжаешь всё невеститься,
Белить румянами лицо,
Хотя успело перевеситься
На руку левую кольцо…

…Ах мать! Опять твоя наивность
Мою невинность – кипятком.
И время враз остановилось.
- Нет, воротилось – и бегом.
В те дни, в тот год, когда лепила
Из нас ты воск, себе ж назло.
Ну, было, было…
           Ах чудило,
Ведь всё, что было, то прошло.
А дом твой – вот он, недалече,
И так далече – о-ё-ё!
Я так боялся нашей встречи.
Боялся – и хотел её!
А ты, не знаю, знала, нет ли
(Не тешусь! Как же, знала, ша!).
В разлуке нашей многолетней
Всегда со мной ты рядом шла.

…Денек и солнечен, и красочен –
Весёлой музыки зачин.
На проводах под видом ласточек
Расселись нотные значки.
Трава напевно что-то шепчет,
И звонче в жилах кровь стучит,
И безумолчный птичий щебет
Бодрящей музыкой звучит.
Иду, любуюсь этим хором.
От пенья улица тесна.
А выступает дирижёром
Её величество Весна.

И вот тот дом, по рамы вросший
В культурный – иль какой там? – слой,
Вишнёвым цветом запорошен,
Такой чужой – и всё же свой.

Стучусь.
     Открыла без расспросов:
Мол, кто там, что там и зачем?
А увидав меня:
- Матросов!
Вернулся!
     В отпуск?
            Насовсем?
Да заходи, чего стоим-то?..
Схватила за руку, ведёт.
А я, спустившийся с Олимпа,
Стою, молчу как идиот.
Вошёл.
     Не комната,- чуланчик.
Стол. Стул. Кровать.
- И все дела…
И то ль серьёзно, то ль дурачась,
Сказала:
- Я тебя ждала…
- И я надеялся на встречу.
- Ну вот и встретились.
                Винца?
Иль что покрепче?
- Не перечу…
В ответ – улыбка в пол-лица.

На стол – бутылку, хлеб…
                Беседа
Идёт как будто не о том,
Как будто добрых два соседа
Сошлись привычно за столом.

Спросила, как жена, как дети.
И вдруг лицо накрыла тень.
- А мне всего больней на свете,
Что я осталась без детей.

Смотрю, как будто при покупке
Товара.
     Те же щёки, лоб…
А где же формы,
                где же губки?
Где шарм, что нас бросал в озноб?
Всё тело – словно бы на вате.
Куда всё делось, боже мой!
Мелькнуло:
        может быть, в кровати
Она осталась неземной?

А у Полинки глаз намеётан:
Другому разу не бывать.
И вот она уже с намёком
Спросила что-то про кровать.
Я сделал вид, что понял
                (будто
Такое можно не понять).
- Ах Поля, как же ты беспутна!
Да мне ль тебя теперь пенять?
Я сам почти уже сгораю,
И кровь клокочет кипятком.
Но где-то у сознанья с краю
Пугает страх: а что потом?
А! Будь что будет –
                хоть торосы,
Хоть жар Сахары, хоть потоп!
Не для меня сейчас вопросы:
Когда, зачем и что потом?
Отбросив ложные посылы,
Доверившись судье-судьбе,
Я все нетраченные силы
Отдал – без жалости - тебе.
Забыв про давешные страхи,
Я отпустил всех чувств ремни.
А ты взамен?
          Не то, чтоб страсти,-
Её подобия – ни-ни.

И всё же похвалила робко:
- А ты, Матросов, ас!
- Неуж?
- Не то, что первый мой, Еропка.
И из тебя бы вышел муж.
- А из тебя  - жена?
- Не вышла.
Удел мой – грязь купринских ям.
Не по шеям, выходит, дышло.
Не по шеям,
     не по шеям.

…Я не остался у Полинки –
Ушёл с обугленной душой.
А дома справил я поминки
По той,
     далёкой
        и… чужой.