эмиграция с суши

стихотворение с эпиграфом и постскриптумом
посвящённое памяти Янки Дягилевой



эпиграф

Я  не  та, кто  я  есть…  Я  на  самом  краю.

Янка  Дягилева.  1987  год.



Заточили голубу
за засов горизонта
по-казённому грубо,
по-козырному с пОнтом.
Не по каверзе кроя,
чтобы строй не нарушить,
по казарме кирзою
раскроят её душу.
Показательна порка,
по касательной пули,
строчки – скороговоркой,
голос – голубем гулит.

Эта вечная спешка –
эмиграция с суши,
что-то вроде потешки,
чтоб не маялись души.
Трёп -  за кромкой прибоя
троп нет к раю и к аду,
суть – что нас только двое,
жуть – что только не рядом.

Покури у лесочка
суицидную травку.
Кто ты – друг, жена, дочка?
С кем ты, бедная навка?
Где ты кинула сердце?
Как ты канула в Лету?
Время, чтоб оглядеться
вышло. Век до рассвета.
Две затяжки – не поздно,
два стакана – не рано,
шаг – прибоем беззвёздным
в ноги тычется Прана.

Ночь ещё не остыла
и не выпали росы,
где ты, девка, забыла
те свои папиросы?
С кем ты выпила зелье?
Отдала его грозам?
Рядом сплошь подмастерья,
рядом лишь виртуозы.
По лицу хлещут ветки,
за спиною ни звука,
слёзы, чёрною меткой
медицинская мука.
Те ли это свободы?
То ли это блаженство?
Те ли пришлые воды?
Тот ли шаг в совершенство?
Ты не в теме, но где-то
на вопросы такие
всё равно есть ответы,
знать бы, где и какие.

Боги – узники мифов,
песня – высшая мера,
выше пальцы по грифу,
вверх по строчке размера.
Боль раскована в слове
и по-рокерски грубо
сердце сжато, до крови
перекушены губы.

Чёрный ангел на небе,
босы ноги по стёклам,
струны бритвой под стебель,
луч заката по окнам.
Из клубка откровений
на тропе за калиткой
узелком преткновений
прерывается нитка.
Песня эхом неслышным
где-то кроется в кронах,
из птиц певчих, так вышло,
рядом только вороны…

Отпытали голубу,
отпустили на волю
от последнего сруба
до последней юдоли.
Мишка плачет в берлоге,
ёжик жмётся от страха,
от земли выше ноги,
дальше души от праха.


P.S.

Сколько  же  нас,  и  все  туда?
 
Янка  Дягилева.  1987  год.



                ноябрь 2011 года