Джон Гей. Спаниель и Хамелеон. Басня

СПАНИЕЛЬ И ХАМЕЛЕОН

Джон Гей

Жил Спаниель, забот не зная.
В любимчике души не чая,
Хозяйка, леди, потакала
Его всем прихотям. Бывало,
Была готова падать ниц,
Как будто тот наследный принц.
Командам он не подчинялся,
Приказам не повиновался,
Но не были к нему суровы,
И обучения основы
Он не усвоил ни вполдела,
Но был изнежен до предела.
Нахальство в нём не знало меры,
Его развязные манеры
И дерзость леди поощряла,
Её безудержно пленяла
Любая шалость наглеца;
Его хвалила без конца
За ласковый и льстивый нрав
И раболепное тяв-тяв.

Подул однажды ветер с юга,
И чистым утром вся округа
Под ярким солнцем ожила,
И пёс, отбросив все дела,
По лугу бегая, резвился.
Вдруг средь игры остановился,
Заметив, что сидит пред ним,
В траве насилу различим,
Хамелеон, как луг, зелёный,
Имея вид вполне салонный…
«О, символ лести для холопов!
Средь деревенских остолопов
Зачем ты пропадаешь даром?
Да при дворе с таким товаром,
С твоим талантом, с искрой божьей
Первостатейным быть вельможей!
Твои уменья – для столицы,
Там сможешь многого добиться». –
«Сэр, – молвил льстец, – и я когда-то,
Как Вы, роскошно и богато
Жил при Дворе. Я там родился
И там лукавству обучился.
Прислушивались короли,
Когда, склоняясь до земли,
Советы им давал – намёком,
Порою как бы ненароком…
О, не сочтите за обман,
Наперсником я был у дам.
Мой такт, манеры, ловкость, прыть
Они умели оценить.
Я был почти с младых ногтей
Свидетелем чужих страстей,
Чужих пороков и излишеств,
Безумных оргий, буйных пиршеств.
Но я всегда умел молчать,
И этим пользовалась знать.
Юпитер, главный из богов,
Увы, не жаловал льстецов
И мигом годы процветанья
Мне сократил, а в назиданье
За хитрость, лесть и вероломство
Меня и всё моё потомство
Обрёк навеки пресмыкаться
И превратил, стыжусь признаться,
В ползучий, жалкий организм.
С тех пор мне свойствен аскетизм,
По сельской местности скитаюсь
И от тяжёлой жизни маюсь.
Юпитер… Да, он был суров,
Но справедлив. И я готов
На эту кару – по заслугам,
Теперь ползу вот этим лугом.
Твоя же жизнь совсем иная,
Живёшь с людьми, беспечно лая,
Не зная горестей и бед,
И ешь на ужин и обед
Всё что положено собаке.
Я ж не нуждаюсь даже в травке,
Мой скудный стол, моё меню
Всегда одно – от дня ко дню,
Оно изысканно и тонко,
Как, помню, в юности юбчонка
У дам, которым прежде льстил,
С кем был любезен, ласков, мил…
Да, я лишь воздухом питаюсь
И непрерывно каюсь, каюсь…

14.02.16



THE SPANIEL AND THE CHAMELEON

John Gay

A Spaniel, bred with all the care
That waits upon a favourite heir,
Ne'er felt correction's rigid hand;
Indulged to disobey command,
In pamper'd ease his hours were spent:
He never knew what learning meant.
Such forward airs, so pert, so smart,
Were sure to win his lady's heart;
Each little mischief gain'd him praise;
How pretty were his fawning ways!

The wind was south, the morning fair,
He ventures forth to take the air:
He ranges all the meadow round,
And rolls upon the softest ground;
When near him a Chameleon seen,
Was scarce distinguish'd from the green.
"Dear emblem of the flattering host!
What, live with clowns! a genius lost!
To cities and the court repair;
A fortune cannot fail thee there:
Preferment shall thy talents crown;
Believe me, friend; I know the town."
"Sir," says the sycophant, "like you,
Of old, politer life I knew:
Like you, a courtier born and bred,
Kings lean'd their ear to what I said:
My whisper always met success;
The ladies praised me for address:
I knew to hit each courtier's passion,
And flatter'd every vice in fashion:
But Jove, who hates the liar's ways,
At once cut short my prosperous days,
And, sentenced to retain my nature,
Transform'd me to this crawling creature.
Doom'd to a life obscure and mean,
I wander in the silvan scene:
For Jove the heart alone regards;
He punishes what man rewards. –
How different is thy case and mine?
With men at least you sup and dine;
While I, condemn'd to thinnest fare,
Like those I flatter'd, feed on air."