Я назавтра уйду по земле кочевать пилигримом

Я назавтра уйду по земле кочевать пилигримом.
Мне в приятели ветер, да дорожная пыль, да ковыль.
Я уйду в никуда ни за чем, не на поиски мнимых
мест святых. Будут сниться мне те, что оставлю, увы.
Пусть не скоро остынет на их, слишком жарящих стопы
босоногой души моей, солнцем палимых камнях
след шагов моих. Но грубой нитью стократно заштопан
за спиной опустело на трущих в подмышках ремнях
с однодневным запасом сочувственно брошенных крошек
чьих-то слов, чьих-то взглядов, улыбок прощальных и так –
всякой мелочи сентиментальной и мыслей поношенных –
утлой памяти звякает чувствами тощий рюкзак.

Я уйду, чтобы мне не молиться надгробным каменьям
над когда-то дышавшими чувствами, верой былой…
над мощами святых (потому что – в любви) откровений,
надо всем, что случалось… вчера еще было со мной.
Чтобы то уберечь от забвенья бесстрастного времени,
унести от засыпанных памяти пеплом храмин
духа необезкрыленного мной ещё дерзновения, -
что способно дышать еще вольностью горних долин.
Я уйду, чтоб молиться рассветам, разлитым в граале,
чтобы днями во тще свою грешную душу трудить,
чтоб просящим закаты под вечер грехи отпускали.
И меня отпускали тебя иногда навестить.