Медсестричке на больничке

Тридцать шесть уже, и шло всё в ёлочку
Да вот в больничку попал, плачУ за иголочку.
В небо ясное гляжу сквозь стёклышко,
Пью таблетки, глотаю пилюли как зёрнышки.
Жду вакцины для вены гАшеной,
Медсестричку жду, звать Наташею,
Глаз горит, серебро в голосе,
Аккуратно в хвост собраны волосы.
Белокурая девка, видная,
А я с вирусом, так обидно мне.
Смотрит прямо в глаза с презрением,
Вот ведь выродков поколение.
Не суди ты меня, Таша милая,
Не капай раньше срока могилу мне.
Моя душенка подьизувеченна,
Её мучаю я и калечаю,
Тупо мучаю, дурью маюся,
Редко искренне, но всё же каюсь я.
Сердце страстью, как желчью налито,
Где ж ты финиш? Где ты, черта моя.
Не менжуйся, Наташ, полной грудью дыши,
Хватит в соусе совести жариться.
Ты поведал, краса, ну, давай, расскажи,
Может тоже устала в чём каяться.
Не ждала ты беседы такой... Не ждала...
Да наверно и небыло повода.
Нет презрения больше в глазах, лишь тоска.
Может сердце твоё поисколато?
Может быть надоело порядком тебе
Бурной жизни пустое кипения?
Голос сел, в нём не слышно уже серебра,
В нем теперь холодок недоверия.
Может быть продавали тебя и не раз,
Те, кому ты себя открывала,
Кто предав, может быть дорогим остаётся сейчас,
Кому тайны свои доверяла.
Знаю, трудно предательства тяжесть нести,
Но поверь след обиды не долог.
Трудность в том состоит,
Чтоб тобою не ранен был тот,
Кто тебе доверял,
И кому ты действительно дорог.