Прошу, вас, не поступать так никогда!

Галина Храбрая

«ПРОШУ, ВАС, НЕ ПОСТУПАТЬ ТАК НИКОГДА!»

Сбудутся наши мечтания:
Страсти вольются в желания,
Музыка – в звучный аккорд!
Был бы, ЛЮБИМЫЙ мой твёрд
И не подвержен измене,
Этой продажной сирене,
Что оскопляет восторг,
Жертву влача свою в морг!

…как только я впервые решилась показаться в Московском ЦДЛ, мне сразу же
«подсунули» антипод. Это была женщина полной моей противоположности: 
тощая, прокуренная насквозь, неухоженная, неопрятная, со скрежещущим голосом,
бессвязной речью, постоянным нервным подёргиванием рук, суетливая и неаккуратная.

…звали её… впрочем, какая разница, как её звали, гораздо важнее сказать о том,
какую роль отвели ей силы провидения по поводу меня. Это было не испытание,
а настоящее истязание в дальнейшем!

…в то время проводились постоянные прослушивания молодых поэтов в столичном ЦДЛ.
Вела их довольно-таки известная и грамотная поэтесса. Она была солидная, вся
ухоженная, добротная, нейтральная во всех отношениях (то есть, не имеющая своего
творческого «я») и… весьма подходящая на эту «значительную» по своей нелепости
пажескую роль. Она слушала и докладывала «куда надо» о том, «то есть кто» и,
тихо отходила в сторону, ибо миссия её, проходившая  «на этой волне» попросту
на том и заканчивалась.

…как водится, в случаях, такого рода, приехала я с цветами: розы купила довольно
быстро и легко, прямо в метро. Был месяц май – последнее прослушивание литсезона.

…платье на мне было «японское», фирменное, моего любимого сиреневого цвета.
Мне прислали его родственники мужа из Владивостока прямо с базы «внешторг».

…там «большим начальником» работал Иван – пожилой брат моего покойного свёкра –
крупный и честный ответственный партийный работник. Он был у нас в гостях
проездом из санатория, увидел меня и спросил у моей свекрови:

— Это, что же, Вера, твоя молодая сноха? Просто не верю своим глазам! Хороша!
Я вышлю для неё «на твой адрес» японское платье! Самое моднючее. Жди. Потом ты
сама ей отдашь. Только денег переводить мне никаких не надо. Я приеду через год
послушать её аккордеон, тем она меня и отблагодарит. Пусть накроет мне стол
по-своему, «по-хохляцки», и уважит старика своим присутствием. Я привезу ещё
много, чего для неё, она того стоит. И для вас тоже: ты список составь:
меня это никак не затруднит и не обременит, скажу дочке Наташке, пусть тоже
заедет, познакомится с Галиной твоей, это ей очень даже на пользу пойдёт.
Ну, и сноха у тебя! Ай-да, хозяйка!

Вот, его-то, это платье, я и надела тогда.

…в руках, словно кольт, я держала приготовленную папку со стихами, а поскольку
накануне была Пасха Христова, то и стихи, соответственно, я подобрала, именно,
такого содержания, тогда как у моей «коллеги» в руках была только замызганная
тряпичная авоська – такая затасканная и кустарносшитая наспех сумка,
зато папиросам отводилась довольно-таки значительная роль в её обиходе.
 
…с собой также у меня была маленькая церковная иконка Николы Чудотворца
в потайном месте, с наличием которой я не расставалась никогда, с ней же
была совсем иная святыня – запасная пачка «Беломорканала».

…я была прямо в шоке! Но, чтобы взять и уйти – такого я и в мыслях не держала!
Но, вся «ПРЕЛЕСТЬ» была ещё впереди!

…мы ждали с ней довольно-таки долго. Заседание «по уважительной причине»
перенесено было на два часа позднее, нас же об этом никто не оповестил.

…она стояла и дымила в коридоре. Одну за другой. Лицо её из «рыжего»
постепенно превращалось в «серое». Я была неподалёку, боясь выйти на свежий
воздух, дабы не пропустить начала, это было моё самое первое посещение ЦДЛ:
ох, и «вляпалась» я тогда капитально.

…недолго думая, я отважилась сходить в туалет, вымыть руки и лицо,
после весьма длительного проезда с пересадками в метро и прочих обтираний
всех поручней на эскалаторе. Решила, что только чистыми руками я буду
за круглым столом перелистывать свои стихи! Заодно освежила и розы.

…возвращаюсь: батюшки мои, двери в актовый зал распахнуты настежь,
люстры светятся, ещё издали, все присутствующие удобно и выгодно расселись
в длинный ряд и, знай себе, галдят меж собою, как на птичьем рынке, словно
и трепета в сердцах у них нет никакого в ожидание предвкушения читки стихов.
Создавалось, такое впечатление, будто встанут они и побегут сей миг в пивнушку!
 
Приехали одесские крикуны – молодые горлодёры. Это их поджидали с поезда.
Так-так. И моя «королева» тут. Не ушла. Сидит напротив них. Поддержки моей
жаждет, и стульчик мне даже «забила» рядом с собой. Ну-ну. Посмотрим,
на кого мы тут «смотреть» станем!

…освоившись и обнаглев окончательно, они, по обыкновению своему,
начали визгливо читать по очереди свои «грязюки-мазюки», будто бы их
тут «век целый ждали», и подохли бы все разом от скуки без них:
позвольте, а кому они всё это привезли и столь рьяно, брызгая слюной,
читать собрались? Мне, разумеется.

…руководительница только и делала, что посматривала на часы:
«пятница-май-дача-внуки-грядки-шашлыки» – написано было на скрижалях её чела.

Моя обкуренная и наверняка голодная «беломорканальная» коллега вяло
«ушла в туман». Её напрочь «укачало» от них, и окончательно «приштормило»,
благо, она не выпала «за борт». Да… знала бы я, что тут, такое дело будет
творится – мороженое хотя бы, купила ей, что ли, бедняге этой и скормила с рук!

…решила всё же я прислушаться к ору «одесских жидов»:
ага! все, как один, они выступали против Христа! И это на Светлой Седмице!

…облава на Православную Москву, не иначе, а рядом, возвышаясь своими куполами,
стоит себе непоколебимо наш Предтеченский Храм, который никогда не закрывался!
 
…сижу, слушаю внимательно: ага! иуду оправдывают, в адвокаты к нему нанялись
добровольно и… чуть ли его не «причислили к лику святых-мучеников ада».

Я не стану передавать весь этот осмысленный и целенаправленный бред,
но зрелище было жуткое: вот, тогда-то я и поняла, что есть, в самом деле
«настоящее» извращение – это хула на Спаса Христа и осквернение Духа Святаго!

…подошла моя очередь, по всему видать, меня оставили «на закуску»:

Я встала, и начала ГРОМКО читать то, что приготовлено было у меня заранее!
Откуда мне было знать, что по Божьему провидению я возьму стихи,
обличающие тех, кто выгораживает иуду? А иных я и не взяла тогда.

…руководительница посмотрела на меня с долей явного уважения:
в тот миг, казалось, она «всё поняла обо мне!»

Что? — спросите вы? а то, что в глазах этой великосветской дамы,
я была, не иначе, как засланная, предварительно завербованная «православная
разведчица». Можно ли, было так всё подгадать? Конечно же нет.

…горлодёры были «отпороты» и отосланы восвояси назад! Этот номер у них
не прошёл. А я, по всему видать, сдала с отличием, Господу БОГУ свой первый
экзамен «на прочность», и далее получала ещё, более ответственные задания:
меня забросили к экстрасенсам и колдунам. Но… про это в следующей раз.

…а что же моя «кураторша»? Она «далеко пошла» и постоянно звонила мне домой:
то Пушкинские митинги ей помогать проводить надо, то ещё, что-либо подобное.

…спрашиваю, как-то у неё:

 — Мадам, когда же вы пишите, осмелюсь вас спросить? Вы же всё время в разгулах,
то бишь, «прошу пардону», «в разъездах»! Поэзия не потерпит сослагательного
отношения к себе: «митингуете всё», как вменил бы вам профессор Преображенский –
Булгаковский персонаж из «Собачьего сердца».
 — Я после того нашего первого прослушивания, подошла к «самой главной»,
тогда в тот день была её заместительница, и сославшись на тебя, устроилась
в ЦДЛ работать машинисткой; ко мне теперь все «великие» приносят свои рукописи,
так вот, я их стихи переписываю на свой лад: читаю, потом переделываю и отношу
в издательство: меня стали печатать даже вперёд  всех этих пресловутых гениев!
Они там пыжатся, сидят у себя на писательских своих дачах в Переделкино,
водку жрут, да икрой чёрной закусывают, а я с мозгов у них всё  «считываю»,
и своё «кропаю». Ты тоже так делай. Поехали со мной! Встретимся, я тебя научу.

— Нет, я не смогу поехать с тобой. Мне абсолютно некогда.
— Пишешь, что-нибудь, наверно, да? Скажи, а что?
— Моё ты не перепишешь! Оно больно сложное для тебя. И вообще, это
не «твоя» тема.
— Так ты же не «великая», что с тебя взять? Давай, брось всю эту фигню
и айда, поехали с нами!
— Нет. Нам не по пути.

…тогда ей было 48 лет. Она была значительно старше меня. Как-то она всё же
позвонила мне и рассказала, что на одном из подобных посиделок, кто-то из
«великих» по-пьяни обронил дорогое жемчужное колье, она его подобрала
и оставила при себе:

— Ой, тут, знаешь, сколько всего, можно найти! Дура ты, что не приезжаешь к нам!
— Нет, что ты, я не достойна столь высокого званного общества!
— А что это ты, такая хмурая?
— Да, стихи, что-то не идут совсем, — так ответить ей, повелел мне мой муж.
— А я переписываю сейчас у этой, ну, ты знаешь её, слышала, наверно,
 она самая модная сейчас в Москве... так, всё получается у меня клёво!
— У тебя? Разве это твоё? Ты его, что пережила?
— Нет, конечно! А зачем мне это?

…умерла она от страшного диагноза «рак», так и не дожив до шестидесяти.
Но, «зарезать» многих хороших авторов успела. Я же не сдалась и не поддалась ей.

…за мной всегда стоял Христос! Тот Самый, Которого я отстаивала
и отстаивать буду всегда, пока дышу, чего и вам искренне желаю!

* Х *
http://stihi.ru/2012/03/04/5274
«Запоём мы вместе оду!»