Русалка

затерялась тропинка в высокой осоке,
загудели у путника стертые ноги.
он присел у реки и увидел в воде
белый лик.
пару глаз, на него устремленных в тревоге.

-Извини уж, хозяйка. тревожу тебя,
не казни, слово дай мне промолвить..
и шапку долой,
и вскочил,
и кушак подтянул
и котомку дрожащей рукою за спину закинул.

а она из воды вознеслась, как стрела
и о камень оперлась, волос не откинув.
сквозь зеленые пряди синеющий взгляд,
словно в ребра воткнули острейшую пику.

и замедлилось время, и птичий смолк гвалт,
и дыхание стало громче крика.
Подойди, дай согреться, замерзла, дрожу.
Подойди, я тебя, видит леший, совсем не обижу!
верный путь в благодарность тебе укажу.
ты же добрый, ты ласковый, я это вижу.

Подошел.
- Расстегни вышиванку, хочу посмотреть...
Небо, небо, как в кожу толкается сердце!
обняла, а он от волненья вспотел.
- Как мечтала давно хоть немного согреться.

- Отогрей меня, спаси меня. Уведи из заводи на свет божий.
Бьют камнями, стреляют селяне, клянут меня,
А я зла не хочу никому.
Ты мне поможешь?

- Я ведь дочка бортника, я ведь еще жива.
Оступилась, упала в воду и вот — пропадаю.
Не дышу, не живу, но живая я.
И жить хочу, но как на берег выйти самой — не знаю.

вены вдруг стали жестче и кровь замерла,
загустела и сердце бессильно забилось.
русалка почуяла страх, чуть отплыла,
только прядь на плече его осталась
зацепилась.

взмахнувши ножом, он отсек, вдруг опомнившись,
изумрудные мокрые путы.
и пошел, нет, помчался, сквозь влажный осот.
Не оглянешься даже? Прощай, заблуда...

когда легкие просто горели огнем.
он упал прямо в пыль, как собака — на четыре лапы.
- Святый боже, спасибо, что смог убежать от неё!
вода пополам с потом со лба капала

и в ознобе повёл плечами, а прядь
скользнула вниз,
струясь рекою.
он поймал, испугался и сделал замах,
но успел подхватить другой рукою...

цвета солнца, с оттенками мёда и спелой пшеницы
шелковистый тяжелый волос.
отчего-то винил себя: Прости, прости меня девица!
он кричал, на коленях стоя, кричал в голос.....