Ботаническая поэма

Стопками книги, завалены полки,
Мощной колонной уткнулися в пол.
Рядом гербарий нетленный и колкий,
Хитро сквозь кальку он сделал укол.

Этот  невзрачный чертей полошит.
Спрятался в позе средь пыльных газет.
С травами рядом святое лежит -
Карла Линнея бесценный портрет.

Ключ. Поворот и дверь отворилась.
В халате проникло  Божье дитя.
Седая, в морщинах. Лицо проявилось.
Связку ключей на пальцах крутя,

Вползает на кресло. Берет табачок
И трубку вульгарно зажало в зубах.
Туманом объятый завис светлячок.
Ногтем одолела и сгинул он в прах.

Чрез окна сочился не смело луч света,
Но пыли в пол века не смог одолеть.
За серым стеклом, не скрывая секрета,
В паучьих сетях продолжали висеть.

Тела омертвевших, груда жужжащих,
Когда-то прекрасно летающих мух.
Они ведь наивны, не любят курящих.
Теперь лишь остался зловонный их дух.

А тело в халате заснуло надолго,
Чихнуло от пыли. Взлетела пыльца
На шарфик златистый китайский из шелка.
Не вспомнить теперь молодого лица.

Глаза как готовые зернышки кофе.
Очки погрузились на мрачный утес.
На шее повис как святой на Голгофе
Языческий символ – казалось пророс,

В морщины цепляясь сливался он с кожей,
А уши напомнят буддийских святых.
Запястья в браслетах. Чтоб выглядеть строже
Часто хамила при виде чужих.

Годы в гербариях. Доктор наук.
Против нее не скажут и слова
Ныне в раю – ботанический круг.
В своих дневниках вспоминает Долгова.