Поэтическая история х. Зимняцкого, Серафимовичског

Поэтическая история образования х. Зимника

Недалеко от х. Зимника протекает бурная река Медведица, в её окрестностях под названием «Колокольня», до сих пор находят в земле старые монеты, черепки от разбитой посуды, бусинки. А в одно из половодий обрушившийся берег обнажил ещё одно свидетельство истории- дубовый чёлн. Прибывшие археологи увезли его в Кунсткамеру Санкт-Петербурга, заявив, что это лодка относится к временам Ивана Грозного.

Жил в нашем хуторе удивительный человек-Владимир Матвеев (1928г-2001г). Это человек нелёгкой судьбы, участник Великой Отечественной. Начинал работать в избе читальне, последние годы работал нормировщиком в Сельхозтехнике. У Владимира Андреевича была одна страсть-любовь к истории родного края. Существует легенда, которая, передавалась из поколения в поколение. Согласно ей на берегу Медведицы когда то была старая станица украшением которой была церковь с колокольней, в станице жили казаки, вели своё немудреное хозяйство. Но в одну ночь станицы не стало, она сгорела до основания. А причиной стала неразделённая любовь.
Погорельцы ушли с этого места (которое и по сей день именуется «колокольня») ближе к месту зимовки скота Зимовники. Так и появился хуторок с названием Зимник, в последствии Зимняцкий.

Легенда поразила Владимира Андреевича. Матвеев любил свой Зимник, мечтою было оставить потомкам поэтическую историю родного хутора. С 1980 года он работает над поэмой «Старая станица», он пишет её до последнего вздоха… В последние годы он ослеп, диктовал друзьям и знакомым по памяти.
Поэма так и осталась незавершённой… Но надеюсь будет интересна всем, кто неравнодушен к истории родного нашего хутора.

Захлестнуло рабство век 16-й,
Веял ветер «Грозных» на Руси.
Век раздоров и презренья начатый,
Положил свободу на весы.
Люд бесправный в чреве эволюции,
Двигался из темноты в светло,
Далеко ещё до революции,
Но Донским отшельникам везло.
В полудиком крае солнцем залитым,
По курганным белым берегам,
Казаки хозяйством были заняты,
Жили по станичным округам.
Жили поживали хороводили
И вели торговлю в слободах,
Знатью атаманской воеводили
и служили в дальних городах.
Общая история казачества
Не войдет в историю сею.
И скорей с Зимняцкого землячества,
Я начну историю свою.
На высоком берегу Медведицы,
Средь дубрав ,осин и тополей,
Строилось казачье поселеньице,
С прочною оградой от зверей.
Хаты собирали без гвоздёвые,
Пышки Желудёвые пекли
И долбили челноки дубовые,
Караулы дальние несли.
С севера текла река с протоками,
А по пойме лес дремучий рос,
И зверьё водилось в нем жестокое,
Волк медведь кабан и лось…
С юга чаша озера самородного,
Пенилась от рыбы по весне,
Дальше луг и к полю плодородному,
Путь лежал по сочной целине.
Было всякой птицы в изобилии,
В буйных травах нежились луга.
И озера украшали лилии,
И река меняла берега…
Поначалу семьи были малые
Обживали чащу и окрест,
Люди были разные бывалые,
С воеводских и боярских мест.
И потом в станичном поселении,
Жили дружно как одна семья
И росли казачьи поколения
Их союз-родня и кумовья.
Обживались люди здесь уверенно,
На земле не тронутой никем.
Чем жилось в России всё потеряно
И вот здесь нашёл приют Маркел.
Девушка Маркелу приглянулась,
Местного донского казака…
И душа к хорошему тянулась,
Хоть была рубашка из мешка.
Он творил изделия кузнечные
И владел привычно топором,
Гнул подковы удила уздечные,
Увлекался пилкой и багром.
Сыграли свадьбу небогатую
На хмельном вине из слободы,
Груня заниматься стала хатою,
Не было б нечаянной беды…
На Дону, Хопре и на Медведице
Схлёстывались церковь и нужда.
Строили амбары, кузни мельницы…
Приходили новые года.
Сеяли пахали скотоводили
Строили подворья бок о бок
В урожайный месяц хоровдили.
Жил своею жизнью хуторок.
В отголосок с ближними станицами
На бугре была возведена
Колокольня с узкими глазницами,
Что на много вёрст была слышна.
И велось исправно богомолие,
И справляли свадьбы по весне,
Но свой след оставила история
Об одном для всех печальном дне.
А виной тому любовь проклятая,
Да и лютой ненависти предел,
И в любви прошла неделя пятая,
На шестую изменил Маркел…
Так из поколений в поколения
Ведались событья старины.
От любви не знали исцеления
Испокон ей не было цены.
А когда Маркел был в одиночестве,
Обзавёлся кухней и жильём
И хотелось ласки а не творчества,
И игрались девки с бобылём.
Только Груня приглянулась смолоду,
Всё хотела делать и могла,
И когда сошлись любил он «золотцу»,
Но другая счастье отняла.
Грунина подружка неразлучная,
Хоть была замужняя она,
Знала от Маркела стала тучная
И о нём пьянела без вина.
И однажды в близких излияниях,
Грунина подруга напролом
Рассказала о своих деяниях,
Повязав трагедию узлом.
Груня от отчаяннья к неверной,
Ночью зарубила кузнеца,
И избушка вспыхнула мгновенно,
Для начала страшного конца.
И самой хотелось жить наверное,
Выскочила в чём мать родила.
Грудь давила тяжесть непомерная
И сама горела как смола.
Поздно как соседи растревожились,
Кто за что, за вёдра, топоры
Суетились охали божились,
Что спасать себя или дворы?
Страшен был пожар уничтожающий
И в самой станице и окрест
Вопли, крики, ужас-ужасающий
И чернел на колокольне крест.
Вся станица полыхала пламенем
И горели живность и добро,
И за что такое наказание?
Золото спасали, серебро.
Лишь песок оставило пожарище.
Смолк навеки колокольный звон.
Сей трагичный случай потрясающий
Долго волновал окрест и Дон.
Люди уходили от пожарища
На свои зимовья, по родным,
На другие хутора и займища
И по пойме стлался ещё дым
Люди шли в станицу Глазуновскую,
В хутора мосты и Подольхи
Шли кляня в себе судьбу чертовскую,
И в церквях замаливать грехи
Шли из той станицы погорельцы,
Кто куда от страшной пустоты,
А зимой по ней прошла метелица,
В лес ушли бездомные коты.

Ну а как же та подруга «милая»?
Её мучил неуёмный страх.
И в станице звали её Милия,
Знал кто мало о её делах.
Опалило, обожгло ли девицу,
Что её несчастную спасло?
Много унесла воды Медведица,
Знать и сердце девки отлегло.
Только появились сны кошмарные,
И тревожил более живот,
А знахарки старые коварные
На дитя сказали пусть живёт.

Проживала Миля на зимовнике
В ветхой землянушке пастуха,
Чистила воловни и коровники
И ждала ребёнка от греха.
На базах воловьих возле озера
зарождался Зимник хуторок,
Здесь судьбе и вызов Миля бросила
И все то что было под замок…
В Зимнике селились где удобнее
С выгодой по нраву своему,
И детей учили быть свободнее
С приязнью- к домашнему «ярму».
И селились на низах охотнее
За версту иль две двор от двора
Где уютней, почвы плодородней,
Как и все по пойме хутора.
Зазвучали первые фамилии
Над  зимняцким диким камышом
Сломовы, Веревкины, Тужилины:
Атаманом избран Карташов.
Зимник казакам словечко юное
Это новый необжитый кров,
Место к проживанию уютное,
В близости соседних хуторов.
Вид с горы прекрасный открывается
И его попробуй обуздай.
Морем половодье разливается
И чарует пойменная даль.
Ездили на Дон и до Михайловки,
В дальние станицы, хутора
И меняли на овец и яблоки
Всё что надо в дом и для двора.
Навещали и станицу старую,
Жгли костры на берегу реки
И копали золу чёрно-алую,
Собирали бусы, пятаки.
Хорошеет хутор, разрастается,
Хоть дворы раскинуты в окрест.
Но в беде единство обретается
И для жизни всем хватает мест.
Возводили мельницу над озером,
Рубленную на два этажа
И для христиан была заложена
Церковь-веры божия душа.
Церковь получилась безупречная,
Лучше, чем станичная была,
Только лишь она была не вечная
До времён погромных дожила.
Каждая почти семья казачья
Трех имела и по пять детей
И прожить без них нельзя иначе,
Как без двух волов и лошадей.
Хутора велись от Усть-Медведицкой
Бок о бок до самой Арчеды,
Жили в мире, дружбе человеческой,
Казаки не гнули борозды
На краю оврага бурьянового
Хатка прижилась из камыша,
И зовёт мальчонка босоного
С игров материнская душа.
А Алёша худенькое телице,
Рос и креп в боачной лебеде,
Убегал с ребятами к Медведице,
Забывая о любой еде.
Митрофан как отчим осторожничал,
Привыкал к соседям и семье,
Хуторянам плотничал, сапожничал
И не заикался о цене.
Изучил казачьи построения,
Сам себя порочил мужиком,
С молоду ему не было старения,
Полюбил её с её сынком.
Зарождался округ Усть –Медведицкий,
Зрела и сплочённость казаков,
На берегах Хопёрских и Медведицы
Мир царил и труд без батраков.
Молодые шли служить отечеству,
По призыву батюшек-царей,
Охраняли шляхи для купечества
И границы юга до морей.
Уходили казаки в бессрочную
Русь-самодержавную служить
И на их местах жалмерки сочные
Оставались сеять и тужить.
И во времена Ивана Грозного,
И в правленье Первого Петра
Не было оружия серьёзного,
Кроме пики, шашки, топора…
Жили крестьяне потихонечку,
Разделяли землю и леса.
Праздновали, пили самогоночку,
Обрывая в драках пояса.
Вечерами молодёжь горячая,
К озеру на игрища спешит,
И в округе льётся песнь казачья,
И Меланья вдовам ворожит.
Митрофан с Милей и Алёшой,
Жили дружно словно соловьи
И вкрадалась в их судьбу хорошую,
Трепетность Алёшиной любви…
В Зимнике события менялися,
Пра- прадеды помнили о них,
Горевали, плакали смеялися,
Думая о сыновьях родных.
Хмуро век встречался восемнадцатый,
Пахло за околицей войной,
Александра век успешно начатый,
Расточался царственной казной.
Началась война Наполеоновская,
Русь на бой готовила полки,
Всколыхнулась сторона придонская
И коней седлали казаки…