***

... когда воображаю Лондон
(из письма Пушкина Вяземскому)


Когда воображаю Лондон,
или же Рим,
будто они были бы люди –
явно мужчины
значительно старше меня
и много трезвее –
слышу, как один говорит другому:

– Вот мы вечно твердим,
что, мол, нет ничего и не будет,
не имейся на то причины, 
и как дыма нет без огня,
так, к примеру,
нет урода царя без слепого народа.

Ну да бог с ним.
Не судим, кто не судит.

К тому же,
когда тебе около двух
или трёх тысяч лет,
уже понимаешь, что нужно
не правды искать, но покоя,
ибо он, на поверку, слаще любви и дороже монет,
a посему сам суть истина.

– Чем сродни коньяку!

– О, наша Коньячная Лига... Ты помнишь, кто всё затеял?
– Этот чёртов романтик, Париж.
На мой вкус, он был слишком визглив.
Скептик Милан импонировал мне куда больше,
но держался особняком, и девочки его не любили.

– Девочки, боже...
Венеция всегда была так бледна,
отчего сильно красилась и нервничала.
Мы же все четверо
были влюблены во Флоренцию. Она
ни на кого не была похожа.

Как тогда получилось,
что бедняжка осталась одна
на один с тем подонком?
(Это, к слову сказать, о причинах!)

Знаешь, во мне с тех пор будто кто-то умер.
Каждый день умирает.
Каждый день кто-то новый...