о желаниях. отрывок из дневника

Я идеалистка, конченная. Если только идеализм может таковым быть. Потому они молчат. Они все молчат. Я знаю как должно, но так не будет никогда. Ни в этом обществе, и не в это время. Женщине свойственно хотеть замуж. Любой. И как бы она не кичилась своей псевдосвободой, она хочет быть нужной. Но почему именно мужчине? Что таково важного в этом мужчине? Ведь даже самое отрепье смеет себя так называть. А женщины? Кто они?
Я вот давеча прочла в одной известной общероссийской газете целую кучу заметок на тему страдалиц посвятивших жизнь невесть кому: - «он гад, видите ли и гулял, и пил, и бил, и не работал, - а она бедненькая тянула всю семью, и если особо не повезёт, целую ораву детишек, - Ох какая несчастная-то! А сейчас, на склоне лет, хочется ей видите ли, настоящего мужчину»! А тот, что был столько лет под боком тогда кто? Ох и натерпелась она! – «Разве не дурость, скажите мне?» - Женщина считала себя таким ничтожеством, что держалась за подобные штаны? Зачем? – Годы видимо девать было некуда. Нравилось стирать вонючие трусы с носками, драить обоссаный туалет после бурных возлияний мужа, нравилось получать ****юлей, обходиться без захудалого цветочка даже на грёбанное восьмое марта? Зачем всё это?
По большей части Бог меня миловал, но в юности я всё же насмотрелась. Отсюда и планка: – Ну уж коль я могу не опускаться, почему тот сильный, зовущий себя мужчиной не может? Столько лет прошло, а у меня до сих пор в ушах грохочет мат, оскорбления, незаслуженные оскорбления. Отчим часто уходил в запои. Нагло смотрел по утрам в глаза, а я не понимала, за что? И почему не извиняется. Не извинился ни разу. Сколько несправедливостей было. Вы скажете было и прошло. Да. Отчим умер. Не скрою, я часто желала ему смерти, возможно именно такой, которая произошла многим позже. А как было не желать стоя на подоконнике восьмого этажа, оставаясь подолгу в темноте. Как? Когда все кто мог тебя предали? Я никогда не пойму этих великовозрастных слабаков.  В моих словах много желчи и обиды. Более всего на свете, я не хотела бы такой судьбы моему ребёнку. Я видела и положительные примеры, но не в жизни, к сожалению. Вы скажете, что нельзя судить по одному обо всех – верно. Но этот кто-то один является одним из всех. Если убрать моё не слишком удачное представление о мужчинах, по счастию неверное, я бы задала другой вопрос – «Зачем терпеть зло по отношению к себе в целом? Кому станет лучше от этого терпения? – Уж явно не ребёнку в семье с алкоголиком. А чем тот злосчастный мужчина лучше ребёнка? Почему ради него женщины готовы жертвовать собой, самыми прекрасными молодыми годами, о которых они потом так рьяно ностальгируют?»
Добиваться, ухаживать, жениться, воспитывать детей, работать во благо семьи – быть примером доблести и мужества – ценности которые растеряли цену. Я не хочу иного, не вижу иного. Если за меня не борются – значит я ничего не стою в чужих глазах, а эти глаза ничего не значат для меня, более того, - я их презираю даже за попытку приблизить меня к себе. Пусть крысы сношаются с крысами. Я не согласна на роль животного. Пусть сколь угодно надо мной смеются. Есть иная жизнь, иной способ обрести покой и почву под ногами. Не хочу чтобы мои дети мыслили как я. Но если так придётся, и у них будут свои дети, - значит, - я никогда не умру. Я переживу Чернобровкину, Мостовую, Гаркушу, Севрюка, всех. Кстати, этот Севрюк продолжает лезть лапать женщин, к старухам не лезет. Вот бы его кто-нибудь убил. Вот бы он испытал то унижение, которое пришлось испытать его жертвам. - Одно из моих страшных желаний. Конечно, в самом деле, я такого не желаю ведь я верю в Бога. Я не должна унижать свою душу столь скверными мыслями, я должна прощать, всех и за всё. Прощаю ли я? Иногда мне кажется что да, а когда благодать покидает душу, я понимаю, - что это была минутная слабость, лёгкое помутнение рассудка. Но как же хорошо мне бывает в такие минуты. Ощущение света и счастья. Я хочу научиться не лгать. Я должна. Должна, но должна я только себе и никому больше я ничего не должна.
Я ушла с СЗ. Тошно. Не пишет никто. Чем ни намёк что пора убираться.