Пианистка

 

(этюд)

Ах, сударь, я по - прежнему все помню,
как я пыталась, глупая, летать
в ту ночь и утром сладкую истому
в лопатках. Взглядом, бритве что подстать,

Вы срезали мне крылья. Вас не обвиняю.
Обрубки отрастут, хотя душа кровит,
и что-то мне подсказывает, знаю,
еще взлечу, храня надменный вид.

Аорты тремоло и свежей раны жженье,
и черное крыло - рояльный взмах-затакт.
Не головокруженье, - акт самосожженья.
Ах, если б сердце раньше прочитало знак!

Телодвижений дерганых стаккато,
за миражом рассвета молнией - закат,
«сейчас» течет в «уже», потом - в «когда-то»
Аккорды чувственных токкат,

со дна старинного рояля звуки-глюки…
Ах, сударь, не создатель Вы кантат
любви, хоть я и целовала Ваши руки.
Парить? С одним крылом? Не факт!

Какая странность: и смешно и грустно,
как будто тянет на поминках спеть, -
откуда, сударь, у счастливой дуры чувство
взялось, что с Вами я могла б взлететь?!