Россия - мутное время

Умер царь Иван внезапно,
Хоть и много лет болел.
Сел за шахматы стократно …
Знал бы, где упасть, … не сел.

Очень он ценил Ивана
И, как первенца, любил.
Если б смог, того болвана
Вместе б с Репиным убил.

Значит, так судьба решила,
Только Фёдор к трону плыл.
То ли Тася согрешила, …
Сын умишком слабый был.

Он молчал всегда, как в детстве
Не хотел читать, писать.
Он не думал о наследстве.
Келью, храм желал познать.

Не хотел царь ставить Федю:
«Что? В России царь – дурак?
Я в бесплодие не верю
Разведись, коль, что не так!»

Но, предстал Иван пред Богом
И Москва вся замерла.
Будет жизнь в порядке строгом
Или выбьет из седла?

Всё решилось очень быстро.
И в Кремле Земский собор
Выбирает шустро, чисто -
Фёдор первый! Грянул хор.

Присягнули все бояре,
Присягнул донской казак.
Все кричали, как в угаре …
Новый царь не внял никак.

Венчан был, как и ведётся.
Царь Московский, государь.
И Европа улыбнётся,
Наконец ушёл бунтарь.

Был он маленького роста,
Чуть приземист, толстоват.
Нос, как старая короста
И не много простоват.

Знал всегда Иван, что Фёдор
Неспособен управлять.
Годунов – вот главный ворог,
Хоть и шурин же опять.

Не ошибся! Годуновы
Стали все дела вершить.
Даже Шуйские готовы,
Если надо, довершить.

Ну, а Фёдор? Он, как тряпка,
Головёшка от костра.
Годунов – вот гвоздь порядка.
Ведь царица же сестра!

Был Борис фигурой сильной
Вроде-как, премьер – министр.
И при должности «не пыльной»,
Был палач и гуманист.

Избран был, его заслуга,
Первый русский Патриарх.
И Иов стал не прислуга,
В духовенстве, как монарх.

Укрепления в Диком поле
Строить стал, одним из них
Стал Воронеж, город-воин.
Много было их таких.

Для надёжности на Волге,
И опять же Годунов,
Помнив о российском долге,
Стройку начал с городов.

Так заложена Самара,
Восстановлен был Елец.
И Царицын, где-то справа
И Саратов, наконец.

По России стали много
Строить храмов и церквей.
С богохульством стало строго,
Если что, жди палачей.

Хан Казы – Гирей, из Крыма
До Москвы с войной дошёл.
Глупость их неисчислима,
Там конец свой и нашёл.

Только волей Годунова
Был заключен Шведский мир.
Иванград вернули снова,
Ям, Копорье иже с ним.

Фёдор долго не протянет,
Годунов прекрасно знал.
Дмитрий в Угличе не вянет,
Брат царя и трон желал.

Что там? Было, неизвестно.
Шуйский в Угличе был миг
Доложил всем повсеместно -
Сам наследник и погиб.

Фёдор пожил очень мало,
Умер в сорок, … как затих
Так что Рюриков не стало,
Он последний был из них.

По прошению царицы,
Созванный Земский собор,
Так как не было петиций,
Выбор был их очень скор.

И избрали без сомнений
Соискателя на БИС.
Стал царём, без сожалений,
Шурин Фёдора – Борис.

Основной чертой правления
Стал прозападный уклон.
Кто же был другого мнения,
Отправлял со службы вон.

Так попал в опалу Шуйский,
Милославский – бывший друг.
Кто-то в монастырь Толвуйский,
Кто-то в Сийский ехал вдруг.

Годунов без церемоний
Приглашал на службу тех,
Кто без всяких предисловий
Мог иметь во всём успех.

Европейская культура
Лезла в русский обиход.
Свод наук, литература,
Дали всё же вскоре всход

Он серьёзно собирался
Дать всем университет!
Но, похоже, просчитался.
Патриарх ответил – НЕТ.

Да, и недруги не спали. …
Донесли, что Дмитрий жив!
Люди сильно голодали,
Недовольству был мотив.

Пусть судьба на нём сыграла.
Быть на троне – сон, как дым.
Мать же Дмитрия сказала,
Что Лжедмитрий её сын.

Так Отрепьев стал игрушкой
Польских, прочих игроков.
Был монахом, жил ба с кружкой,
Нет, бежал … и был таков.

При поддержке польской шляхты
Дал наказ сам Сигизмунд.
На Москву пошёл вот так-то,
Понимая – это бунт.

Люди толком и не знали
И приняли всё всерьёз.
Принимали, что сказали …
И сдавались, … вот курьёз

Вот уже стрельцы Моравска
Присягнули им служить.
И Путивль, полякам встряска,
Тоже сдался, хочет жить.

Только Новгород держался.
Там Басманов царский друг.
Но и он не удержался,
Проиграв сражение вдруг.

Самозванец ближе к цели
Брал без боя города.
Но Москву брать, как хотели,
Не решились в холода.

В мае умер царь Бориска,
Так народ царя стал звать.
Самозванец же без риска
Мог Москву спокойно брать.

Всё, вернув себе сторицей,
Он по-царски въехал в Кремль.
Встреча с «матерью» царицей
Отмела сомнений тень.

Был один, Василий Шуйский,
Князь, «расстригу» в нём признал
И протест, исконно русский.
Был воспринят, как сигнал.

Самозванец не решился
Князю голову рубить.
В ссылку вятскую пустился
И России там служить.

Венчан вскоре был на царство
Дмитрий – новый русский царь.
Разве это не коварство?
Перед Богом он «звонарь».

Первое – открыл границы.
И оттуда каждый день
Все могли теперь, как птицы,
Ездить все кому не лень.

Мнишек прибыла из Польши,
Предложил царицей стать.
Свадьбу справили, а дальше
Пригласили шляхты знать.

И призналась вдруг Мария,
Этот парень ей не сын.
Совесть мучила, Россия
Стала панам просто дрын.

Вот уже Василий Шуйский,
Как российский патриот,
Бьёт Лжедмитрия по-русски
Саблей в лоб, затем в живот.

Из толпы раздались крики:
«Вот он, русский государь!»
Люди видимо отвыкли,
Что ТАК сможет русский царь.

Здесь его короновали
И Василий Шуйский – царь!
Ведь тогда ещё не знали,
Что плохой он государь.

Царствие начал не оттуда.
Годунова стал марать.
Что, мол, Дмитрия, иуда,
Он велел навек убрать.

Всех, кто верил в Самозванца,
Стал со службы удалять.
Все они есть иностранцы
Могут запросто предать.

Недовольству есть основа,
Вот Болотников – герой.
А за ним Лжедмитрий снова
И теперь уже второй.

Кто такой? Никем остался.
Но народ же поддержал?
А что Дмитрием назвался
То, как есть, не возражал

Шуйского держал в осаде,
Тот в Москве все дни сидел.
Но погиб, сидя в засаде,
Взять царя он не успел.

Только вроде разобрался
С бунтарями и опять
Сигизмунд всерьёз собрался
Вновь Россию покорять

Окружив Смоленск сначала,
Не могли разбить никак.
Но потом Москва восстала,
Свергла Шуйского, вот так.

Те же Думские бояре
Кто затеял весь  мятеж.
Бывшего царя, в угаре,
В плен отдали, без надежд.

Шуйский так в плену и умер,
А Россия без царя.
Мир от счастья обезумел,
Да, но радуется зря.



7 февраля 2016 года