Доведённый до исступления

   Чем знаменита Ирочка? Да ничем особенным. Может быть ирагенными зонами – неизвестными мне. Но уж сплетнями славится вовсю, это уж точно. От неё стало всем известно, что я не подлежу тепловой обработке, даже если спиной прижать к кафельной печке.
 Она полностью оправдывает своё поведение тем, что носит фамилию Мюнхаузен-Кишлак, и причёска у неё такая же, как у барона – с косичкой. А то, что носик держит по ветру на курс выгодного обмена иностранной валюты, так это у неё от мамы.
   Касаемо меня – слухи, распространяемые ею, бьют все воображаемые рекорды невероятности.
   Вот неполный список непостижимостей, циркулирующий по её вине:
   что нет для меня лучшего средства от ностальгии, чем доведение до личностного кипения на медленном олимпийском огне на протвине семейных неурядиц;
   что полстакана свежевыжатого соседа помогает мне от несварения недостоверной информации о себе;
   что в четвёртом браке удалось мне встретить женщину, подарившую свою молодость и через год потребовавшую её обратно в ископаемом виде после операции по подтяжке на бриллиантовых кольцах в спортивном греческом зале;
   что я способен испортить настроение десяткам... купюр и считанным единицам знакомых, осмеливающимся поддерживать со мной связь по телефону;
   что я отношу чёрный рэп к дубильным веществам перепончато-барабанного характера;
   что меня гороскопировали при выпуске седьмого издания моих так называемых произведений, в которых просматривается безнадёга преследуемого возрастной напастью на углу Шестой улицы Брайтона (неизвестные пытались простерилизовать меня во имя науки, но я предложил мумификацию, чем хитро избежал фор-малиновой ванны в ближайшей русской бане с «вениками» в трёх шагах от невероятного, но факт).
   А вот самая чудовищная байка обо мне сексопилки Ирочки по кличке Губнушка:
   Что вполне определённое лицо пыталось процеживать меня, но это не увенчалось успехом. Зато я узнал, что не существует лучшего места для отдыха, чем дуршлаг. С ним может сравниться только индейский гамак перед снятием скальпа. Привязанный к обеим рукам тёщи, дуршлаг зловеще раскачивался. При этом витамины и минеральные вещества во мне не теряли питательных качеств. Но (по версии Губнушки) набежали тучи, заметались молнии, разразилась гроза.
   В таких неподходящих метеорологических  условиях  старая мегера не могла плодотворно заниматься экзекуцией, и я был спасён.
   По другой её версии, когда никого из свидетелей не было дома, тёща пробовала истолочь меня в ступке, но я во второй раз избежал рандеву со святым Петром у ворот в Рай (Губнушка искренне считала, что я несостоявшуюся встречу честно заслужил).
   Меня выручило то, что тёщин кулак застрял в ступке, и ей пришлось наложить швы в ближайшем роддоме.
   Со слов Ирочки, мне положено было давно догадаться, что я представляю лакомый кусочек для тёщи, любимой всеми бомжами мужского пола на полу в зале ожидания вокзала.
   Она, охочая до экзотики и не имевшая постоянного угла, недвусмысленно намекала своей дочери, что из меня мог бы получиться отличный напиток, который полезно давать ребёнку во время простуды на ночь как противовоспалительное и жаропонижающее.
   По глубокому тёщиному убеждению её дочь забеременела от кого-то, поэтому меня до определённого времени не возбранялось использовать на главных ролях мойщика посуды и выносчика мусора из-за исключительно высокого содержания фолиевой кислоты и как антидепрессант. Но для кроветворения и оплодотворения, я по её мнению, не годился. Хотя в качестве мочегонного  и слабительного мне не было цены.
   Единственное, полагала она, имеет смысл отказать мне  в приёме витаминов С и Е, потому что они поддерживают потенцию и могут спровоцировать меня на переход на противоположную сторону проспекта Полной Безвыходности без помощи светофора.