Смотрю на прожитые годы...

Я, номинальный царь природы,
смотрю на прожитые годы.

Я человек простой и грешный.
Порою злой, порою нежный.
Не царь торжественных идей,
не рыцарь и не прохиндей.
В любом хлеву могу ужиться,
потом – до светлых риз напиться
и рвать рубаху на груди.
(бывало даже бегуди
на пол летели из рубашки:
со мной случалися промашки).

Я не любитель громких слов.
Поэт – он в чём то птицелов.
Что «трудно дело птицелова»
писал Багрицкий. Птиц и слово
он знал на деле. Столько птиц
и столько сладостных страниц
он изловил в короткой жизни…
Увы, судьба игрок капризный!

Так вот, про громкие слова.
Моя шальная голова
мечтала смолоду про славу,
зане подобную забаву
мечтают юноши словить
иначе им тоскливо жить.
Но отвлекает мелочёвка:
напитки, девушки, бытовка
и первый выход в ресторан.
Засим – развеялся туман
и оценив нелепость дней
ты вдруг становишься умней.

И слава кажется докучной,
игривость дев довольно скучной,
А ресторанный персонал
меня уж вовсе доканал.
Ты понимаешь – жизнь тосклива,
пьёшь водку, чачу, спирт и пиво,
и чтобы победить докуку
начнешь тихонько грызть науку.
Сквозь красоту задач Бюффона,
придуманных во время оно,
к задаче Штурма-Лиувилля
мы все когда то гордо плыли.
Потом с горы Гауссиана
скатились в кипяток романа.
И как у всех на этом свете:
работа, хлопоты и дети.

А дальше…позабыв задачки
мы запускали нефтекачки,
в кошмарных снах едва едва
подписывали форму два.
Утечки газа, взрыв домов
(сюжет, как видите, не нов).
Мы жили. Хорошо ли, плохо?
Не знаю. Жили. Шла эпоха.

1 декабря 2015