Моему любимому двадцать

Моему любимому двадцать горячих лет -
Лучше сразу в петлю. Или просто нажать на курок.
Мышцы - жгут, пластилиновый гнётся скелет.
Он - ожившая статуя. Почти что античный бог.
Он смеётся и знает: вся жизнь ещё впереди -
И вино, и женщины, и ледяная тоска...
И глядит прямо внутрь, и бьётся в моей груди
Так, что я ничего не хочу, кроме этого дурака.
Я дышу ему в шею, ставлю своё клеймо -
Не пытайтесь отнять. Это тело теперь моё.
И текут, и змеятся из-под влажной моей руки
Раскалёнными углями все его позвонки...
Видишь, небо, вот так предаётся всё.
Человек настаёт, как весна. Ну или как война.
Я держу его голову, и меня почти не трясёт...
Пусть он пьёт меня дальше. До самого чёртова дна.


Рецензии