У последней шкалы

                ("Люди и инструменты")

...затем - Надсмотрщик, Хронос, жнец
пустых забав, монах, каменотес,
заложник Долга,- седовлас и нем,
ждет у весов, где чашами - дела
и горы слов. И хмурые косцы
за языки влекут, как под уздцы,
вновь прибывших.

Взглянул: Болтал? - И сузилась гортань
до хрипа, до ненужной фразы.
Прозрачна за спиною ткань
сумы последней. Но не гни плечо,
терпи, еще - не горячо, и Цензор
не отобрал, что ценно в ней,
что - дрянь.

И за мгновенье до удара в сердце
мелькнут дома, что строил для людей,
мосты, дороги,  - "моны лизы" тех
ремонтников, философов - умельцев,
теплушки, мастерские, - в них одно
лишь повторялось: выцветшею робой
завешено вагончика окно.

Успеешь ли, сумеешь опознать
"проезда нет" - растущий быстро знак
у края, за которым свет и звук
не рождены. Где, вспыхнув, силуэты
освоенных тобою инструментов,
прощаясь, благодарно возвратят
энергию прикосновенья рук.

И в немоте отбойных молотков
проявится вдруг книжечка стихов,
брошюра, неказиста и мягка,
легка, не толще ручки мастерка,
не тяжелей стамески...Так не медли
на выдохе: Мечтал. Но больше - делал!
И на шкалу, где замерла стрела.