Портрет

Надвисает в позолоченной раме
Написанный кем-то когда-то портрет -
Память о вычурной знатной даме,
Оставившей только лишь здесь свой след.

Она стояла так, наверно, три часа,
А может, больше, в этой неудобной позе.
При взгляде на неё все часовые пояса
Перемежаются между собой, и роза
Времён теперь не властна над собой.

Тоскливо рдеющий подол
её упрямо не желающего платья
Идти. А позади висит камзол
Слуги, почти как запрещённые объятья.

Ее измазанное (личиком назвать нельзя,
Скажу: лицо) является проводником
В тот мир её, от роскоши уставший грязной,
Где каждый был еретиком,
Где абсолютно каждый кандалами лязгал.

В её руках и веер маленький грешит,
Внимая потным шёлком разговоры
Пустые. Его хозяйка тускло дребезжит,
В то время, как прикрыла глаз Аврора.

И хрупко-маленькая сигареточка,
Что приставлена к мундштуку деревянному,
Выглядывала из-между пальцев кокеточки
Величавой измученно-ненатурально.

Весь свет, на неё который литься
Мог, прикрыт помутневшей фанерой,
И клетка золотая для стала ветхой.
Эпоха вся её пронизана забвеньем, прелой
Гордостью всё тех же тусклых и прядущих дам.
Они с годами всё поймут, и, наконец, изменят вам.