Вавилонская башня

Мы создали на Земле эдем,
И, зная собственный исход,
Что истребит нас насовсем,
Мы продолжаем двигаться вперед.

У приземленных ломаные шеи
От постоянных взглядов вверх.
Нам завещали старую идею
Тысячелетие назад, в одиннадцатой главе:

Познать пытаясь неизвестное,
Мы поднимаемся по ней –
По гордой, красивейшей из лестниц,
По башне с именем Мигдаль Бавель!

Нам симпатичен жуткий склон,
Да, в ней мы видим почерк Бога.
Оставил после смерти Вавилон
Нам аллегорию большого часового.

Чем дальше по ступеням в облака,
Тем все туманней очертания вершины.
Но тем приятней созерцаешь свысока
Себе подобных, прошлого руины.

Но человеческой породе
Не суждено на пике башни подышать…
Когда один из нас уходит –
За воздух держится его душа.

Кто остается с башней в середине,
А кто спускается с небес.
Я - восьмое с половиной чудо света от Феллини!
В раю отныне нет свободных мест!

Но ведь не ради высших целей
Так глупо ограничивать себя!
Недосягаема вершина ели,
А остальное всё – едва, едва!

Сказать спасибо надо вороху идей,
Сверкает что бессмысленною искрой.
Мы сами фантазируем Мигдаль Бавель,
Мы сами и потопим башню быстро.

Но ищут, рыщут в павшем Вавилоне -
Среди икон, портретов и кривых зеркал –
То Третий Рим, то Пятую Колонну,
А то глубокий смысл, как Байкал.

Не выдержит однажды великан,
И наклонится ниже Пизы.
Но лишь вершина будет также высока –
Туда не достают размахом мысли.

И все бессмысленно, все прах,
Коль люди темя башни не узрят.
Но сквозь отчаянье и страх
Я вам скажу: «Не зря… не зря».