Название

Я открываю глаза и смотрю в глаза.
Думаю, лучше будет их завязать.
Я отрываю край от ночной рубашки
И нащупываю лицо.
Я открываю глаза и ищу глаза.
Мне не найти на лице их смешно и страшно,
Не уточняй: на моём/на вашем —
Чьём-то, в конце концов.

Я просыпаюсь утром от звука солнца.
Оно проникает в уши.
Звенит вместо шума кро'ви морей
Тревожных твоих колыбельных.
Дерево тычет концы в оконца,
Качается хмуро:«Ты продавала душу
Этому существу смиренно
И прямо в своей постели.»

Дерево, дерево... Древний и скучный бог,
Ты бы закрыло свой рот.
Из твоей матери и отца, может,
Сделан топор или стрелы.
Может быть ими убили людей
Или забили скот...
Да ты, чтоб ты треснуло, этой ночью
На меня и него смотрело.

Кто это, что это? Знаю, что зверем дышит,
Роняет слюну на бедро.
И говорит у меня в голове
Не на моём языке.
Я так хочу понять его
И так сильно боюсь его,
Что перед тем, как взглянуть на него глазком,
Молюсь, чтоб тот глаз ослеп.
Я понимаю руки и ощущаю жар
Около. Дальше холод.
От него веет пламенем, только кожа
Тверда леденеет мягко.
У него человечье лицо
И тело, которое пахнет мхом, но
Он не человек. Я знаю только:
Ему со мною приятно.

Я каждую ночь отрываю кусок
Рубахи, пытаясь скрыться
Или скрыть его. Но помогут ли тряпки
От духа с иного света?

(Я скоро останусь голой.)


Скрипнул тихо древесный ствол.

Дерево, дерево...
А не ты ли это?