Вспоминая мой город...

*  *  *

     Мой город, мой панцирь, мой кокон, моя скорлупа,
Ты в шёлк мою душу облёк, а тело в броню,
И как бы я высоко не вознёсся и низко не пал,
В себе твою тёплую сущность ношу и храню.

Век, беды натворив, тысячелетье замкнул на засов:
Что было, то было, пора, мол, простить и забыть...
Прощу и забуду, но как излечиться от снов,
В которых меня без тепла малярийно знобит?

Город мой тёплый, тебя и в помине уж нет,
Промёрз белый свет, обледенело стекло,
     Дышу на него, что есть мочи, помня завет:
     Не красота мир спасёт, а человечье тепло.

               *  *  *
Я приехал в мой город, а он от меня уехал,
Зря зову – надрываюсь, всё тщётно, ни звука в ответ.
След горячий простыл, охрипшее ухает эхо,
Я слово сдержал возвратившись, он же нарушил обет.

Всё, что было мне дорого, с ним ушло без возврата,
Все, кто были мне дороги, в могилах заросших лежат,
Угасла свеча поминальная, меж нами глухая ограда,
В ней замуровано прошлое, но раны поныне кровят.

Во что бы ты не рядился, заново не родиться,
Родимые пятна не вывести и горечь утрат не избыть,
Можно с врагом породниться, можно с чужбиной сродниться,
Нельзя только переродиться и родину позабыть...

       *  *  *

Была гора и город при горе –
Гора тянулась к Б-гу, город к небу.
Костёр сигнальный на горе горел,
Заблудшим душам напотребу.

Гора осталась, город улетел,
Лишь радуги дугу подвесив в небе,
Огонь в золу зарылся и истлел,
Сочтя, что людям больше не потребен.

Но дети, что играли на горе,
Золу разворошив, огонь раздули,
Костёр занялся и детей согрел,
Воспоминанья пробудив и сонм раздумий.

И вот надумали, что гору надо срыть,
В каменоломнях изведя на камень,
Затем на камень камень положить,
И город выстроить по чертежам наскальным.

Вернулся город, а горы уж нет,
Но к Б-гу тянутся в дома сложившись камни,
Костёр сигнальный излучает свет,
На площади качаясь покаянно.