Все мы ненормальные

ГАЗЕТА «ЧЕЛЯБИНСКИЙ РАБОЧИЙ»
ЗА 8 ДЕКАБРЯ 1993 ГОДА
КОРРЕСПОНДЕНТ ФОНОТОВ МИХАИЛ САВИЧ
ВСЕ МЫ НЕНОРМАЛЬНЫЕ
С Андреем Васильевичем Красновским (имя-фамилию я изменил) мы условились встретиться в десять часов, но к назначенному часу он не явился, а позвонив позднее, объяснил свою необязательность тем, что был занят стихами, что «пошел поток», захлестнувший его, что перед таким наваждением он бессилен...
Свёл меня с Красновским мой давний знакомый, инвалид войны, самодеятельный  худож¬ник Николай Ефимович Паначев, отдавший мне пачку стихов Красновского в надежде на то, что я как-то определю их судьбу.
Мы   всё-таки   встретились с Андреем Васильевичем, поговорили. Он, как выяснилось, за¬кончил пединститут, факультет иностранных языков.
-Английским владею в совершенстве. Преподавал язык в школах, но оставил учительскoe ремесло. Не моё это дело. Последние два года — частник, владелец предприятия «Евгения».
-В честь дочери?
-Да.
-Кто в нём работает?
- Я. Бухгалтер только числится. Особых финансовых операций у меня нет. Звезд с неба не хватаю. Предприятие мне нужно для свободы. Хочу — работаю, хочу — стихи пишу.
-Но откуда заработок?
-Эстампы продаю. Покупаю их в книжных магазинах, покрываю    плёнкой,   вставляю в рамочки.
-А жена?
-Жена жалуется — денег не хватает. Ну, потерпи, говорю я ей, не всё сразу. А она ругается. Ворчит, если среди ночи поднялся — идёт поток информации...
-Кто у вас ещё?
-Две дочери.
-Квартира?
-У жены живу. Её квартира. Условия, конечно, неважные. Площадь небольшая. Фактически я сплю на кухне. Но мне удобно - могу в любое время проснуться и работать. Никого не тревожу.
-Вы часто по ночам сочиняете?
-Частенько. Необычно? 
-Вообще-то необычно.
-Но если идёт поток… Его чуть-чуть регулируешь, и всё. Стихи идут готовые. Я прочитаю.  Допустим, такое:
Земля кругла. И всё идёт по кругу.
Круг есть начало всех начал.
И никогда не делай больно другу,
Чтоб сам потом от боли не кричал.
-А давно вы...
-Ну, буквально лет с двенадцати. Одно стихотворение было напечатано. В Кусе. В мест¬ной газете. Ещё такие стихи могу вспомнить:
 Мне чужды бездумные пляски,
Кабацкая брань и вино,
 Мне хочется просто ласки
 И просто ходить в кино.
-И так с двенадцати лет всё  пишете и пишете?   
- Да. Многие стихи, конечно, растерял. Если позволите, ещё одно.
Нам холодно, когда замёрзли уши,
Бежим в тепло скорее их согреть
А как же быть, когда замёрзли души,
А где же их мы сможем отогреть...
Конечно, странный он, Красновский. Ненормальный. А, все мы - не странные? У каждого свое отклонение. Кто-то слишком высок, кто-то слишком низок. Один смугло-черен, другой конопато-рыж. Молчаливые и болтливые, щедрые и скупые, верующие и безверные, тихие и настырные... Разные мы. Иные в проруби купаются. Иные ходят в монастыри. А то отправляются вокруг света под  парусом.  А разве не странен певец — человек, всю жизнь поющий песенки? И поэт. Mаяковский стыдился того, что он, такой большой и сильный, живёт стишками. Странен вся¬кий профессионал, отдающий своему делу слишком много времени. Великий натуралист Фабр, часами сидящий под знойным солнцем у норки навозного жука, странен. И физик, ловящий следы невидимых частиц, странен. И вообще всякий узкий специалист, увлекавшийся какой-нибудь "ерундой", странен.
Безусловно, странен общественный деятель, тешащий себя мыслью, будто он что-то способен изменить в этом ми¬ре. И токарь, всю жизнь снимающий стружку, с железа. И каменщик, строящий дом. И банкир, считающий деньги.
И все мы, люди, живущие на белом свете, не зная, чего ради.
Есть странности, которые перестали ими быть. Например, убийство. Назовешь ли убийцу странным? Или вора. Или клеветника.
- Андрей Васильевич, у вас, есть   стихотворение   «Ссора», в нём женщина мужчину упрекает так:
Ну что, такой здоровый бык -
Тебе пахать бы надо где-то,
А ты стишки ко стыку стык
Строчишь в такое лето.
И дальше она жалуется на то, что выбилась из сил, посыпает мужа в магазин и обои клеить, называет чокнутым, грозится порвать все его бумаги и даже признаётся: да лучше ты бы уходил. Что, эти стихи — автобиографичны?
- Да. В таких условиях я пишy стихи. Она меня не понимает. Она живёт в другом мире, в другом измерении. Она говорит, что время такое — деньги делать, другие миллионы колотят, а я стишки сочиняю.
-Вы давно вместе?
- Уже двадцать один год. Из них… Взаимопонимания сразу не было. Жизнь трудная. Может  быть, Господь Бог поместил меня в такие условия, чтобы стихи были сильнее.
-Но если вы поэт, надо печататься.
- Да, но у меня такого порыва не было. Людям прочитаешь, они принимают. Значит, я работаю не зря. Или, допустим, пожелание к дню рождения, кому, написать – всегда пожалуйста. Самоцели печататься нет у меня. Но, видимо, к этому идет. Пора  уже.
-Вам сколько лет?
-Сорок шесть. Физически здоров. Творить могу ещё долго.
-А  если вам скажут, что ваши стихи плохие?
-Ничего  страшного. Процесс всё равно не остановишь. Мои стихи людям нужны. Время такое. Посмотрите, сколько зла вокруг. Хотите ещё почитаю?
Не торопи судьбу в  находке,
Наступит время выбирать,
Бог посылает самородки
Тому, кто их умеет брать .
-Вы верите в Бога?
- Да, с 13 июля этого, года. Как-то я продавал свои эстампы в Синеглазово, зашел в одну квартиру, разговорились с хозяином. Он рассказал о Боге. Подарил Евангелие. Я не сразу его понял. А 13 июля случилась гроза. И было явление: все освещено, грома нет, только свет.
Значит, подумал я Бог уже призывает меня к себе. И с тех пор стал писать стихи о Боге.
Я считаю, счастливые люди, которые нашли своё призвание. Я не стесняюсь сказать, что Бог дал мне  талант.
-Вы челябинец?
- Да. Семья была большая, бедная. Жили в частном доме на Шаумяна. К моему дню рождения зацветала сирень. Под¬арок природы. Но дом давно пришел в негодность, На том участке я построил другой дом, но жить там не могу.
-Почему?
-Меня обворовали. Всё вы¬несли. Диван-кровать, три стола, два кресла, магнитофон, холодильник, стиральную машину. Посуду, белье. Ничего не осталось, Два года выносили. Последним вывезли шифоньер.
Другой бы начал переживать, а я не стал. Нервы портить ни к чему. Я даже стихотворение написал "Не жалей".  Радуйся тому, что  живёшь. Не мсти. Неси добро. Потом  выяснилось, что это сделал зять. 'Муж сестры. Хоть бы впрок пошло - всё пропил.
А какай он, нормальный человек? Есть ли она, человеческая норма? Вроде есть. Подразумевается. Каким-то чувством мы её угадываем. Улавливаем в каждом то или иное отклонение. Но никто не знает конкретно, как определить нормального человека. Форма ушей и мера скупости, ширина плеч и тонкость манер, вели¬чина аппетита и тембр голоса, степень обаяния и лёгкость походки — есть ли норма на все это и сотни других свойств, из которых соткана личность? Нет, стандарт неуловим. Что-то среднее пульсирует, не даёт себя измерить.
Уж чего проще – рост. Какой рост — норма? Я, например, не знаю. Можно ли нормальным назвать средний рост? Вряд ли. Конечно,- если баскетболист имеет два двадцать — это не норма, Ну а метр восемьдесят — норма? Ближе к ней. А метр семьдесят? А метр шестьдесят семь?
Чем ближе человек к норме, тем больше в нём серости и скуки, которые -  от повторяемости, от тиража. Но и отрываться от нормы далеко опасно. Надо держать себя на орбите. Нельзя раскручивать вторую космическую скорость, которая унесёт в безвозвратное одиночество.
Повторю банальность: прекрасно то, что все мы — разные. Но, может быть, ещё прекраснее то, что за этой разностью мы ревниво чувствуем свою одинаковость, похожесть. В каждом нормальном человеке — какая-нибудь да странность, А каждый странный не так уж и странен.
-Андрей Васильевич, вы, наверное, поздно женились?
-Поздно. Это третий брак. Первый брак я не считаю, мы даже не вступили в связь.
-Это как же?
- А вот так бывает. Дом-то  наш должны были снести, он стоял на трассе водовода. А чтобы получить квартиру, на¬до было зарегистрироваться. Мы и зарегистрировались.
-Она студентка была, я - тоже. А потом трасса прошла мимо, дом остался. И она отказалась, раз нет квартиры.
Второй брак тоже не удался.  Я старался его сохранить. Но отношения не клеились.
-А дети?
-Там остался сын. Тесть мне сказал: я воспитаю сына, при условии - ты не мешай. А когда он будет жениться, тог¬да ты появишься, и мы ему все объясним.
-Что значит «не мешай»?
-А чтобы не приходил.
-И не видели его?
-Не видел.
-И сколько ему теперь?
-Двадцать четыре.
-А  где он, в Челябинске?
-В Челябинске. Так получилось, что не встретились ни разу, Я написал сыну стихотворение. Сильное стихотворение по¬лучилось…
Теперь, после социализма, так и сяк изощряются по поводу равенства-неравенства. Кое-кто ломает копья, доказывая, что равенство невозможно. Но о каком равенстве речь? Разумеется, у нас никогда но будут одинаковые глаза, рост, стать и поступь, И мыслить, и чувствовать мы будем по-разному. Каждый чуть-чуть не так, как остальные: Нужно ли это доказывать?
Я  имею два права; как личность - право на отличия, как гражданин - право на одинаковость. Все мы разные. Но все мы — люди.
М.ФОНОТОВ.