Хроника безумной войны-5

ХРОНИКА БЕЗУМНОЙ ВОЙНЫ

(Продолжение)

29 августа

Как отражается в Библии Закон Космического Развития (в упрощенной форме – закон единства и борьбы противоположностей), видно из христовых заповедей: “люби ближнего своего” – “люби врага своего”. Ближние – люди, духовно близкие нам, враги – их полная противоположность.

Невежественное сознание (утопическое, агрессивное) не в состоянии понять, в общем-то, достаточно сложного явления, из которого следует, что мир может существовать только в режиме борьбы и единства противоположностей, только при наличии врагов и друзей. Невежественное сознание (а в целом оно такое с момента появления человечества; оно лишь по капельке за столетие теряет свою утопичность) делит общество на друзей и врагов и побуждает к уничтожению последних. Так было всегда, так пока и сейчас, хотя на данном этапе заметно стремление к примирению. Войны, междоусобицы, путчи, перевороты, вражда – всё это дети невежественного сознания. Но уничтожить врагов нельзя, они имеют свойство появляться вновь и вновь. И потому все войны и междоусобицы – бессмысленны, разве что они служат доказательством самой бессмысленности.

Чем заканчиваются такие бессмыслицы, показывает советская эпоха. Всех врагов как будто бы уничтожили, но оставшееся “коммунистическое” общество вновь раскололось на друзей и врагов, что в конце концов и привело к распаду Империи. Словом, общество не может жить без противоположностей, и это неуничтожимо, неисправимо, это закон, который разрушить, убрать не дано никому.

И Христовы заветы о ближних и врагах именно об этом нас и предупреждают: не пытайтесь уничтожить не воспринимаемую вами противоположность, врагов своих, ибо это дело невозможное, и один выход – смириться с законом, смириться с существованием врагов и даже больше –  полюбить их, как своих друзей, ближних, как равноправные нам создания Вселенского Разума.

Мы врагов уж если не уничтожаем, то пытаемся отмести как нечто совершенно вредное и ненужное. Бывает даже так: мы мысленно крошим, рубим врага на части: близкое нам оставляем, чужое – выкорчевываем. Так, скажем, Белинский рубил на части Гоголя. Всё, что признал прогрессивным, сложил в одну кучу, всё, что признал консервативным, религиозным, – в другую. Гоголь в запальчивости признал противника своего человеком несведущим, незнающим русской жизни и т. п. То есть мы в нашем примере видим полное отчуждение двух противоположностей: одна тяготела к духовности, другая – к материализму. И – полное неприятие друг друга.

Причем, неприятие двух гениев личной враждой не заканчивается. И тот, и другой обрастают сторонниками, школами, направлениями, – и идет взаимная их вражда десятилетиями, а порой и веками.

Самый свежий пример. Найдя в Гоголе много отвечающего моему мировоззрению, я чисто интуитивно, не перечитывая когда-то боготворимого Белинского, поставил знаменитого критика в число своих недругов. Там бы, как в тюрьме, и быть  Белинскому невостребованным долгие годы, да помог случай.

Несколько дней назад взялся перечитывать “Героя нашего времени”. Захотелось разобраться в философии Лермонтова, которая, как известно, не очень просто у него выуживается (так всё слито в слове!). Ну, и взял в руки Белинского... Да, бесспорно, время вносит мощные поправки в оценки критика. Например, уж больно как-то легковесно и непроницательно отнесся он к прозе Пушкина, его “Капитанскую дочку” чуть ли не за пустышку признал. Зато Вальтера Скотта выделил особо...

Но! Читая рецензию Белинского на лермонтовского “Героя”, я натолкнулся на такое, что поставило в моих глазах и Белинского, и Гоголя (да и Лермонтова, кстати) в  ряд избранных. Почему? Да потому, что каждый из них явился открывателем граней Закона Космического Развития.

О Гоголе я писал недавно. В “Исповеди” он почувствовал  тенденцию своего времени к объединению – призывал читателей возлюбить врагов своих. Гоголь тонко почувствовал время, переходящее от индивидуального состояния через коллективное (“переходное”) к обобществленному (См. о “переходном” периоде в “Авторской исповеди”).

Лермонтов также знал о слиянии противоположностей, о их взаимных переходах друг в друга: тяга добра и зла одного к другому явно просматривается в “Демоне”. Но это притяжение мы видим и в “Герое нашего времени”. Смотрите, как тянутся к демону-Печорину добрые женские души (ему эти души нравится рвать, как свежие цветы!). Но в авторском тексте Лермонтов пошел еще дальше:

“Меня невольно поразила способность русского человека применяться к обычаям тех народов, среди которых ему случается жить; не знаю, достойно порицания или похвалы это свойство ума, только оно доказывает неимоверную его гибкость и присутствие этого ясного здравого смысла, который прощает зло везде, где видит его необходимость или невозможность его уничтожения”.

Белинский, с умом ищущим и сильным, также дошел до открытия Закона Космического Развития. Только этот Закон явился ему несколько с другой стороны, в движении от общего к частному. Он пишет: “Закон обособления и замкнутости в частном явлении общего есть основной закон мировой жизни...” Да, это так. От обобществленного состояния мировая жизнь стремится к состоянию индивидуальному, то есть к обособлению и замкнутости в частичках общего всех свойств этого общего, иными словами – к выделению из общего.

Впрочем, как мы уже знаем, это только половина явления. После обособления и выделения частичек из общего жизнь начинает свое движение от обособления к объединению, к воссоединению с целым, общим, то есть начинает обратное движение от индивидуального состояния к обобществленному...

Так люди, принадлежащие к различным, противоположным, враждебным лагерям, помогают познать общую закономерность с разных ее сторон и с разных точек зрения. Вот еще почему заповедал нам Иисус любить врага своего. Только при терпимом отношении к врагу можно взять на вооружение его знания и открытия, без которых наши собственные будут односторонними и неполными.

Вот почему нелепо отрицать либо науку, либо религию, либо материализм, либо идеализм, либо революционный, либо эволюционный путь развития. Это обособившиеся части одного целого, требующего их слияния. Но чтобы познать целое, надо познать эти части порознь. Иного нам не дано.