Взор-8

ВЗОР

(Продолжение)

Непостижимое создание человек! Часами рассказывал я отцу о Разумной Энергии Творца, практически ничего о Ней не зная. Но ведь из этого Ничего происходит весь зримый мир, и как можно было начинать книгу о непрестанной эволюции Вселенной без хотя бы приблизительного знания этого Ничего, по сути, только и являющегося вечной сущностью?

Так было со мной уже не раз: только подходил к неразрешимой проблеме, как в руки попадалась книга, которая словно ключом проблему эту открывала. Начал перечитывать одну из ранних работ Алексея Федоровича Лосева «Античный космос и современная наука», и меня, как с отцовской подсказкой в недавнем сне, осенила догадка: так ведь весь этот подробнейший анализ с первого взгляда бредовой какой-то «тетрактиды А» и есть рассмотрение позарез нужного мне состояния, в котором по диалетическим законам вызревают предпосылки будущего материального Космоса!2

2 Не мог я тогда представить, что ни по каким диалектическим законам Божественная сущность развиваться не может. Ошибся великий Лосев с великим Платоном.

Я принялся конспектировать лосевкий трактат, поражаясь гениальным уловкам философа: в годины разнузданного социалистического атеизма написать и опубликовать исследование, недвусмысленно подтверждающее Божественное происхождение Вселенной, – это что-то в высшей степени необъяснимое, сверхъестественное! Диалектика Платона – Лосева, к величайшему моему удивлению, легко согласовывалась с триадным ВЗОРом, и, скорее всего, эта радость растворила во мне вязкий депрессионный сгусток. К тому же, появилась мысль – подтвердить положения диалектики примерами из ранее рассмотренных мною учений (а они, примеры, действительно, в учениях стали легко, непринужденно обнаруживаться, как будто создатели мировоззренческих концепций  знали диалектические тайны как бесспорные, школьные аксиомы и строили свои взгляды на мир в строгом соответствии с этими основополагающими знаниями.

Год прошёл в кропотливой, изнурительной работе. Но, видимо, только она одна и спасла меня от невозможного, удушающего, губительного путинского режима. Наглой сапой восторжествовавший на несчастной Руси, он, как это и следовало ожидать, стал неуклонным продолжением ельцинской перезревше-советской деспотии; причем,  продолжением, еще более ухудшающим российскую жизнь, еще более ее опошляющим и еще более удаляющим от Бога1.

1 Как выяснилось, этот диктат не удалял людей от Бога, а приблежал к Господу, вопреки всему. По закону: чем хуже, тем лучше.

После почти векового коммунистического  истязания христианских святынь народ наш только-только, робко и виновато, стал возвращаться в пустующую тишину случайно оставшихся храмов, болезненно пересиливая сомнения и вкоренившийся большевисткий атеизм, стал прикасаться зачерствевшею душой к святости потускневших Божественных икон, – как новая власть нанесла по только наметившемуся стремлению безжалостно-изуверский удар. Чтобы покрепче ухватиться за так легко подвернувшийся имперский трон, чтобы побыстрее добраться до корыстных самодержавных целей, чтобы наперёд залить возможный будущий пожар недовольства и возмущения, путинский режим, уверовав в свою несокрушимую кэгэбэшную мощь, стал открыто опираться на те качества народного духа, от которых россияне отшатнулись было, потянувшись к забытому Христу1.

1 Вот это режиму удалось сделать безукоризненно. Этим и теперь мается Россия.


Когда Виктора Астафьева, изумительно честного русского писателя, спрашивали на читательских встречах, как жить в наши беспощадно неприспособленные к жизни времена, он говорил с убеждением, болью и горьковатым укором: «Как жить? Как учил Христос. Всего хотя бы три-четыре его заповеди: не укради, не убий, не пожелай жены ближнего своего, трудись в поте лица своего... Чего ж вы не жили и не живете по этим вечным заповедям, граждане мои родные? Трудно жить правдою, да?  Большевики чуть поправили сии заповеди, переписали их на свой лад, поманили вас – блудом и дармовым хле-бом! Вы и ринулись стадом за ними, а теперь вот виноватых ищете...»

Так вот, – только «граждане родные» что-то начали понимать смутным сердцем своим, только потянулись к заповедям Христовым, – как путинские необольшевики  вновь «поманили» их новым «блудом» и новым «дармовым хлебом», ещё не забывшимися «коммунистическими прелестями».

Поманили местью, возможностью мстить всем и вся, наказывать чужими руками, для себя совершенно безвредно. Кремлёвские неокоммуняки создали условия отомстить чеченцам за неудачи первой ельцинской войны, за их неистребимую гордость, за нежелание жить в составе жестокой красной России – бросили на Северный Кавказ всю мощь пусть и проржавелой насквозь, но всё-таки самой многочисленной в Европе армии.

Поманили преследованиями неугодных путинскому трону олигархов – открыли отдушину выхлестнуть набухшую  в народе месть на весь класс рыночников, неправых и правых, вороватых и удивительно по нашим временам честных, всех, кто предпринимательством своим причастился к разрушению уравнительной советской «благодати». Каверзно гнобя, а нередко и физически убирая неподдающихся подкупу и устрашению журналистов, – позволили плюнуть в лицо «писакам», дотошно пытающимся выявить в действиях сильных мира сего начавшую укрепляться безнравственную мораль, несогласующуюся с извечной русской правдой и якобы опротивевшую народу.

Поставив в безропотный солдафонский строй мэров, губернаторов, депутатов и хозяев пока еще не разорившихся денежных компаний, – безмерно порадовали и люд  наш российский: «Вот так-то! И этим ворюгам врезали по мордасам!» 

Участившимися военными учениями на земле и на море и критикой «расширяющегося на восток» НАТО, осуждением «агрессивной политики» США и запретом торговать в российских пределах «ножками Буша» – разрешили, как раньше вслух, выразить гнев свой неиссякаемый врагам нашим извечным, богатеям-капиталистам...

(Продолжение следует)