Андарбек третья глава Откровения

               
 Приветствую тебя, Кавказ седой!
Твоим горам я путник не чужой.
Михаил Лермонтов.   

Там, где свою прохладу речка стелет
И, замедляя, сдерживает бег
Пред изумрудом луговой метели,
Стихами в плен взят юный Андарбек.
               
Июньский полдень. Серебристой пеной
На склонах гор лежат стада овец.
А в центре мирозданья и вселенной
Чудесный замок выстроил творец.
               
Свободой и отвагой дышит книга,
Здесь каждый слог захватывает дух.
Ни бега времени, ни краткость  мига
Не замечает маленький пастух.
               
Все дальше вглубь веков его уводят
События давно минувших дней.
В том дивном и свободном хороводе
Он видит смелых и простых людей.
               
Их имена, обычаи, законы —
Все так знакомо с детства, близко так.
Высоких древ таинственные кроны,
Седых ущелий мрачный полумрак
               
Он видит так отчетливо и ясно,
Как будто сам, преследуя врага,
Проходит с Измаилом путь опасный,
Клинок сжимает твердая рука.

Но кто поэмы те так живописно,
С такой любовью к горцам создавал?
Кто одержимо так, в веках и присно,
Величие Кавказа воспевал?
               
Поэта имя в этом крае свято,
Ведь Лермонтов всем горцам,
                словно брат.
И не его вина, что царь когда-то
Сюда, в Чечню, прислал своих солдат.
               
Поэт мятежный тоже был изгоем —
Царям борцы за правду не нужны.
И ссылка та была последним боем
Поэта русского за честь страны.

…Прочитана последняя страница.
Закатный луч пробился из-за гор,
Чтобы крылом розовогрудой  птицы
Разбить в осколки голубой простор.
               
Пора в село… Пора домой гнать стадо,
Где мама ставит на огонь казан.
И где три старших и три младших брата
С утра для стройки делают саман.
               
Растет семья. И прежний дом стал тесен,
Хотя не стар — всего десяток лет.
А строили его под звуки песен,
Воспевших век космических побед.
               
В тот год мальчишки, все мечты отбросив,
Лишь космонавтами хотели стать.
«А кто останется в родном совхозе?» —
Смеясь, мальчишек спрашивала мать.

Прошло пятнадцать лет, как возвратился
На землю предков изгнанный народ.
Кто умер, кто воскрес, а кто родился…
Кто на чужбине продолжает род.
               
У каждого своя судьба-планида,
Нам будущее знать — резона нет.
Лишь для державы будущность открыта
Вперед на пять…
                И двадцать с лишним  лет.
               
Нура не часто зеркалу доверит
Свой чуть смущенный и пытливый взор.
Так, мимоходом… Словно бы проверит,
Рисуют ли морщинки свой узор,
               
Как быстро седина вплетает в косы
Серебряные стылые ручьи.
И не прихватят ли в душе морозы
Не стынущее озеро любви?
               
Ей зеркало не льстит.  И слава Богу!
Любви безмерной хватит ей на все —
На встречу, на разлуку, на дорогу.
На то, что будет и уже прошло.
               
Глядит, любуясь, на своих джигитов:
Семь сыновей —
                семь пламенных сердец.
Быстры в сужденьях,
                взгляд прямой, открытый.
И делают все, как велит отец.
               
Лишь Андарбек – и боль ее, и счастье -
Не слышит, видно, голоса отца.
То весел он, то — слезы и ненастье,
То смел, как лев, то робок, как овца.
               
Муж говорит, что книжки сына губят,
Стихов напевы закрывают свет.
А лодырей в селенье их не любят.
Что за напасть такая — сын-поэт?
               
Нура же выбор сына одобряет:
Кто вправе погасить чудесный дар?
И на учебу в город собирает —
Не в Грозный, а в далекий Краснодар.
               
Сосед-шофер на старенькой трехтонке
В Урус-Мартан подбросил паренька.
А дальше город многолюдный, звонкий
Горит для всех, как факел маяка.
               
И Андарбек, сдав в камеру храненья
Руками мамы собранный багаж,
Торопится скорей, без промедленья,
Вблизи увидеть городской пейзаж.
               
До поезда на Краснодар в запасе
Еще осталось несколько часов.
И, потерявши час в билетной кассе,
Растратив в извиненьях сотни слов,
               
Наш Андарбек спешит узнать столицу.
И по рассказам старших узнает.
Чеченцев мало… Русские все лица.
Хороший и приветливый народ.
               
 Как не похож огромный этот город
 На милое село, на Зелен-Чу,
 Как величав, как безгранично молод,
 Такому все свершенья по плечу.
               
Наступит час,  и Андарбек  то знает,
Он Грозному поэму посвятит...
Глядит вокруг и все запоминает,
И все навеки в сердце сохранит.
               
 Живая зелень парков, улиц звонких
 Достойна быть воспетой на века.
 И женский взгляд, и этот смех ребенка,
 И вековая мудрость старика
               
 Хранят сей город и благословляют…
 Храни его Аллах и русский Бог!
 Чтобы никто богатство, дружбу, славу
 Ни развенчать, ни умалить не смог.
               

 Не часто пишет сын из Краснодара:
 То лекция, то диспут, то зачет,
 То практика, то... как там это?.. Пара.
 А что к чему,  Нура и не поймет.
               
 Но знает, что учителем сын будет,
 Когда закончит русский свой филфак.
 А вдруг родной язык навек забудет?
 В тревоге мать, коль будет это так.
               
Но зря ночами в сердце боль горела,
От сына почта принесла привет.
Так бережно, тепло и так несмело
Взяла Нура казенный тот пакет.
               
В пакете — книга в тонком переплете.
Нура глядит и сердцем узнает
Орла в свободном утреннем полете,
И Андарбека имя – наизлет.
               
На языке отцов сыновья книга,
А в ней рассказ о родине, семье.
Все – от святых даров и до вериги --
Вернул поэт своей родной земле.
               
А вскоре он и сам в село нагрянул.
Сначала  в дом отца, потом -- в совет.
«Ну, наконец-то, в школе есть хозяин!» —
Вздохнул наутро с облегченьем свет.
               
Директор школы знает русский знатно:
В литературе, языках — мастак.
И собеседник мудрый и занятный,
И в путаных законах не простак.
               
А девушки между собой толкуют:
«А вдруг нашел красавец Андарбек
Там, в городе, невесту городскую?»
Такое не простят ему вовек.
               
Тревога их была совсем напрасной,
И очень скоро стройная  Лейла,
Робея и потупив взор свой ясный,
Желанной дочкой  в дом Нуры вошла.   
               
А через год совхоз затеял стройку,
Пустив на это дело весь доход.
И лето все на школе-новостройке
Работал с удовольствием народ.
               
Успели школу выстроить до срока.
В погожий день заливистый звонок
Достиг в селенье каждого порога
И пригласил всех взрослых... на урок.
               
Большую речь держал директор школы,
Хоть и была та речь так коротка.
Благодарил сельчан, что дом построен
Для света, знаний — значит, на века.
               
И только он успел закончить слово,
И только он успел сбежать с крыльца
Во двор широкий прямо перед школой,
Как угодил в объятия гонца.

Мужчина, всем известно, сдержан будет,
Хоть радостная, хоть плохая весть.
Но разве в этот день его осудят
За то, что радостью светился весь?
               
Не передать словами эту щедрость:
У Андарбека сразу – сын и дочь!
А значит, сила, красота и вечность.

… Кто ждал тогда ее, лихую ночь?
               
Прошла она в волненьях и тревоге:
Врачи не отходили от Лейлы.
А смерть стояла прямо на пороге…
Но, слава Богу, были спасены
               
И мать, и дети… Полдень золотистый
По стенам блики солнца разбросал.
А в форточку струился воздух чистый,
Здесь каждый стебелек Лейлу спасал.
               
Здесь каждое растение ей радо:
И яблоня, и терн, и абрикос.
Не зря учиться девушку когда-то
На агронома посылал совхоз.
               
С улыбкой пряча под косынку косы,
Не косы даже — чистый ураган,
Лейла ждала… И утренние росы
Вызванивали имя ей — Зорган.
               
Зорган! Зорган!.. То имя дочке будет.
А сыну уж давно припасено.
Шамиль... И не угаснет, и пребудет
С ним все, что мальчику судьбой дано.
               
Но пусть судьба та будет благосклонной,
И пусть не повторится страшный год,
Когда февраль своей метелью черной
Унес в изгнанье весь его народ.