Ода эрмитажу

Я хотел посмотреть Эрмитаж,
Утром рано поднялся с трудом.   
Неизменный пятый этаж,
Снег попоной лежит кругом.

К остановке бреду я, едва,
Не цепляя носками снег.
И стремится к земле голова,
И слеза  затаилась у век.

Остановка. Бутылка Ситро,
Люд культурный стоит в тишине.
Я спросил у него, где метро,
Неохотно ответили мне.

До метро на сиденьях скрипя,
Еду я, задыхаясь в дыму.
Словно ездит авто на углях,
В чем причина понять не могу.

Я в метро за жетоном стою,
Вижу в лицах тюркский окрас.
Я конечно соседство люблю,
Только злой с недосыпом сейчас.

Дальше суетно все и народ
Норовит отоптать мне носки,
И я шепотом "****ный рот",
Говорю, зубы стиснув в тиски.

Остановка одна за другой,
Воздух спертый туманит мозги.
Дети ****ские, падай хоть стой,
Предо мной нарезают круги.

Дальше холод опять, жижей грязь,
Я к дворцовой иду по толпе.
Мне теперь главное не упасть,
Не сойти на народной тропе.

Ну, а мимо Казанский собор,
Серо-черный угрюмо стоит.
И его молчаливый убор,
Из-под сводов лепниной глядит.
 
Мимо глаз проплывают кафе,
рестораны и бутики,
Как усмешка моей нищете,
Ведь в карманах одни пятаки.

Я спросил еще несколько раз,
У прохожих и местной шпаны,
Как идти, не пройдя мимо касс,
И сказали, что вход вдоль стены.

А на площади разная речь,
Ходят люди, чеканя шаги,
И снежинки касаются плеч,
И в засаде сидят, как враги.

Я направо свернул и в подъезд,
Там охрана, досмотр и вот,
Наконец я увидел у касс,
Недовольный уставший народ.

Сосчитал их примерно до ста,
Пять окошек открыто одно,
И кассир была злой неспроста,
Не случалось давно волшебство.   

Я как все возмущаться не стал,
Молча в очередь, взгляд в телефон.
Кто-то родину сзади ругал,
Только родина здесь не при чем.

Я на холод иду, тороплюсь,
Раздвигая руками зевак.
Просто я ведь не удивлюсь,
Если то, что случилось пустяк.

А у входа в центральный музей,
На морозе потрескался лед.
И аншлаг, словно все в мавзолей,
Все в шеренгу стоят от ворот.

И еще ко всему интерком,
Объявляет сквозь матов пробор,
Что проход строго в 6 человек,
Посетителей перебор.

А к полудню мороз очень лют,
Прожигает дыханьем нутро,
И я словно к ковчегу стою,
И наружу стремится Ситро.

Ну, отмучался, рамки прошел,
И признаюсь, чтоб не соврать,
Долго вся эта мне красота,
Будет комом в горле стоять.

И большой гардероб с суетой,
Малый тот, что забит был битком,
И забытый убор головной,
И смотритель уснувший тайком.

И людская сознательность, что
Наплевала на всякий запрет,
Что не ставила не во что,
Просьбу выключить вспышек свет.

А еще этот школьный наряд,
Едва скрывший изысканность форм,
Когда долго от задницы взгляд,
Ты отводишь с забрызганным ртом.

Ожидал я другой Эрмитаж,
А увидел, увы, лишь одно,
Не портрет, натюрморт и пейзаж,
Только очередь за пальто.

  Санкт Петербург,  03.01.2016