1001. Ночь 12

1001 НОЧЬ ШАХЕРЕЗЕТДИНОВА
 

 (По мотивам произведений Д. Дефо, А. Солженицына, В. Шаламова, Р. Малиновского, А.Мартыненко и т.д.)

Памяти жертв сталинских репрессий и
памяти прадеда, сгинувшего на полях
Первой Мировой, посвящается.

КРАТКОЕ содержание первых 11-ти ночей:
1937 год. Магаданский край. Сусуман. Исправительно-трудовой лагерь. Барак. Марат Шахерезетдинов – «романист». Он рассказывает длинные романы, развлекая скучающих воров. Семён Горшенин – солдат, участник Первой Мировой, воевавший в составе Русского Легиона на западном фронте на стороне союзников России: Франции и Британии, вспоминает эпизоды боёв и обстановку во Франции и в армии до и после революционных событий в России.


 НОЧЬ 12
В которую Семён мало слушает рассказ о приключениях Робинзона, а больше вспоминает сражение у Ля-Куртин и свою робинзонаду

                1

«Находка страшная, конечно,
Меня расстроила и я
Вояж закончил свой поспешно,
Вернувшись на исходе дня
В своё убежище, и вскоре
С тревогой всматривался в море,
Готовясь мысленно к войне.
На каждом белом буруне
Мне чудились враги в пирогах,
Хотя гостей я и не звал.
Хоть скромен был мой арсенал,
Но я его проверил строго,
Решив, что пусть я и один,
Но просто так не сдамся им.

                2

Сидеть безвылазно в пещере
Я долго, всё-таки, не мог,
Ведь как ни запирайте двери,
А главный-то защитник – Бог.
К тому же, если разобраться,
Я должен чем-то был питаться.
Однажды, глядя в потолок,
Представил вдруг, что я бы мог
Добраться на своей пироге
До островов, что до сих пор
Я видел лишь с высоких гор,
И там, возможно, что в итоге
К столу как раз бы прибыл я,
И сразу съели бы меня.

                3

Не раз вознёс хвалу удаче
Я и за то, что остров мой
Необитаем был, иначе
Я принял бы неравный бой».
- Счастливчик Боб! – заметил кто-то, -
Ему бы бабу! Идиота
Никто бы с острова тогда
уже не выгнал. – Это да!
Глаза слипались. Засыпая,
Я видел словно наяву,
Что сам на острове живу.
А может мне кусочек рая
Показан был? Мол, не грусти,
Ведь будет и конец пути.

                4

Настёна в новом, белом платье
Плыла по берегу ко мне…
Но кто-то в бок толкнул. Проклятье!
Как славно было всё во сне!
«…а рядом голос вдруг раздался,
И я, признаться, испугался.
То был истошный, громкий крик,
А я от голоса отвык:
- Ах, бедный Робин! Робин Крузо
Куда попал ты? Где ты был?
«Смотри, паршивец, не забыл!»
Ох, Попка – розовое пузо!
Мой длиннохвостый попугай,
Будил частенько, негодяй!»

                5

Тогда нас сильно обложили
Каратели со всех сторон:
Сдавайтесь, мол, мерзавцы, или
Вас перебьют, таков закон.
Но мы не думали сдаваться,
И каждый за Россию драться
Решил по-своему. И вот,
Снаряд тяжёлый воздух рвёт,
И взрывом разрывает стену.
Осколки стёкол, дым и смрад,
И нет уже пути назад,
А нам – куртинцам, за измену
Французский генерал Петэн
Пророчил каторгу и плен.

                6

Мы снова шли на пулемёты,
На, горько сознавать, свои!
Каратели сводили счёты,
И слышались команды: «Пли!»
Мы молча наступали, тупо…
Наверно, выглядело глупо
Сражение со стороны,
Но дури много у войны.
Потом, орудуя штыками,
Под ругань, крик со всех сторон,
Мы обладателей погон
Лупили просто кулаками,
Но силы были не равны,
К казармам отступили мы.

                7

Хотели под покровом ночи
Прорваться к лесу, но и тут,
Хотя рвались мы что есть мочи,
Коту под хвост пошёл наш труд.
Внезапно огоньки блеснули,
И рядом зажужжали пули…
И тут же мы, но невпопад
Ответили… - Назад! Назад!
Но было всё и так понятно.
Скатившись кубарем в овраг,
Мы поняли: вперёд – никак!
Отрезан был и путь обратно –
Каратели и там видны,
А силы были не равны…

                8

Потом – железная дорога…
Куда везли? Откуда знать!
- Видать, нас слишком, братцы, много.
Могли бы сразу расстрелять.
Окно под потолком вагона
Сияло светом, как икона.
- Хоть перед смертью, может быть,
Дадут, собаки, покурить!
В сердцах, бывало, кто-то скажет.
- Дадут, конечно, милый мой!
Пошире им карман открой.
- А вот котёл хороший каши
Не помешал бы – это да!
- И холод-то какой! Беда!

                9

На воле же, у океана
Просторно было и свежо.
- Топить наверно, будут. Странно..
- А рыбам будет хорошо…
- Вода – и с виду ломит скулы.
- А есть ли, братцы, тут акулы?
Но строем нас ведут на борт,
И баржа покидает порт.
Привозят на какой-то остров*…
Не надо много и ума
Понять, что остров лишь тюрьма –
Сбежать уже не так-то просто,
И не нальют по двести грамм
В холодных казематах нам.

                10

И вот за ратный труд награда:
Хлеб вроде глины, жидкий суп.
Такая вот «робинзонада»!
И холод! Часто зуб на зуб
Не попадал. Трудом и грелись.
В речах была всё чаще ересь,
И реже шутки и смешки.
Таская на плечах мешки,
Ругаясь матерно, ворчали,
Что это, мол, мартышкин труд,
И если не подохнем тут
От грыжи или от печали,
То и тогда съедят, пиши,
Со всеми потрохами вши.

                11
 
 Своя рубашка ближе к телу,
Как, впрочем, и своя земля.
Сейчас сказать могу я смело,
Что всё, конечно, было зря.
Близка была уже победа,
Но громкий клич: «Вся власть Советам!»,
Понять бы раньше, дураку,
Сыграл лишь на руку врагу.
А близок был уж день победный,
Не осязаемый пока,
Когда в Германию войска,
Войдут*, и будет флаг трёхцветный
Парить над выжженной землёй!
Но мы тогда рвались домой!

                12    

Куртинцам выбрать предложили,
И был тот выбор не богат:
Работа в Африке, в Алжире…
- И там сейчас не сахар, брат, -
Заметил Яков, как я помню, -
А может быть в каменоломню?
- На каторге уже к утру
Устану, до работ помру!
- Спросить, вот, разве, у Ивана?
- Да ладно уж, пусть спит пока…
И щедрая его рука
Кисет достала из кармана.
- Ни от тюрьмы, ни от сумы…
И молча закурили мы.

                13   

- Солдаты, строем, прямо к Богу
Пришли и все наперебой:
Скажи, мол, как найти дорогу
Одну, но верную – домой?
А Бог затылок чешет: - Братцы!
Ужели надоело драться?
Зачем пришли в такую рань?
Чем вам не нравится Шампань?
Чем это не Фанагория?
Земля, опять же, виноград…
Пожить любой тут будет рад.
Но если вам нужна Россия,
То вам туда, - и на восток
Махнул рукой устало Бог.

               14    

- Сквозь земли вражеские эти…
Вперёд, вперёд! За ратью рать.
Там ваши жёны, ваши дети…
- Придётся воевать опять?
Как думаешь, Иван, дружище?
- А что! Длиннее топорище,
И прорубаться напрямик!
- Да ты, наверное, лесник!
- По просеке – оно вернее.
- Не знаю, кто из нас найдёт
Тропу заветную в обход.
- Зарежут где-нибудь на Шпрее,
На Рейне ли, в конце войны…
- До Эльбы мы дойти должны.

                15   

Что было с теми, кто не сдался?
Судьба была их не проста:
Германец крепко постарался –
Пятнадцать выжило из ста*.
Ведь немец думал, что он в мае
Хребет нам, всё-таки, сломает.
Одним прыжком в Шемен де Дам!
Резня была, скажу я вам,
У речки Эн! Тогда к Парижу
Путь был открыт и пал бы он,
И только Русский Легион
К прорыву оказался ближе.
Телами русскими дыру
Заделали уже к утру.

               16   

Заполнив трупами окопы,
Своими - завалив врагов,
Спасли геройски пол-Европы
От пораженья и оков.
А мы, что так хотели мира?
Нас приравняли к дезертирам!
Да, был потом ещё Алжир,
Где с нас сошёл последний жир.
Работы было, словно грязи!
Песок, жара, ни ветерка!
Пришлось помучиться, пока
Мы не убрались восвояси –
Не записались в легион.
И вновь война! Кошмарный сон,

                17

Который стал уже бессрочным.
Тогда всех нас «Юманите»
Известием сразило срочным*,
Что путь один у нас к мечте –
Давить врага в его окопах.
- Нам делать неча здесь, в Европах!
Айда Отечество спасать!
Давай! Где надо подписать?
- Пусть немец рвётся к Петрограду,
А мы его ударим в зад!
Чтоб сразу в дамки! – Сразу мат!
- И кол осиновый в награду!
Волна энтузиазма вдруг
Преобразила всё вокруг.

                18

Германцам наша штыковая
Была всегда не по нутру.
Так пёс, бывало, злобно лая,
В свою скрывался конуру.
Куда не взглянешь – всюду трупы,
И смерть, оскалившая зубы,
Но всё-таки боялся враг
Колючих наших контратак…
Порою, кухня отставала,
И голод мучил нас тогда,
И даже чистая вода
Великой роскошью бывала.
Иной раз находил солдат
В германском ранце шоколад,

                19

И тот, кто лез за ним под пули,
Нередко оставался там,
Где многие уже уснули.
За всё платили по счетам!
Глотка воды, всего лишь, ради,
Осколок или пуля сзади…
И корку, втоптанную в грязь,
Съедали сразу, не таясь.
Потом, от голода дурея,
Вдруг кто-то встанет в полный рост.
Германцу подрезая хвост,
Огонь откроет батарея,
И вздрогнет под ногами вновь
Земля, и снова хлынет кровь.

                20

Мы рады были передышкам.
Что живы – слава небесам!
Бывало, в деревнях детишкам
Я хлеб свой отдавал и сам,
Своих детишек вспоминая…
Война – задумка негодяя,
И этот самый негодяй
Хватил тут явно через край!
И, как не мучил голод, всё же,
А детям тяжелей втройне.
Дай бог, чтоб выжили в войне,
И нам в ней уцелеть дай, боже!
Детишки грызли сухари,
И хоть в глаза им не смотри…


ПРИМЕЧАНИЯ:

    *Остров Иль д/Экс в Атлантическом океане.

*Русскому легиону был выделен для оккупации немецкий город Вормс. Велико было удивление и негодование немцев узнать, что их оккупируют русские войска. На берегах Рейна реял русский трёхцветный флаг.

*Потери Русского Легиона Чести составили 85%

      * «Юманите» сообщала, что в России Временное Правительство низложено, к власти пришли большевики во главе с В.И. Лениным. Ленин выступил с призывом: «Отечество в опасности! Все на защиту революции!»


ПРОДОЛЖЕНИЕ:http://www.stihi.ru/2016/02/22/5287