Брадобрей

Поцеловал я как-то девушку. Знаете, такое иногда случается между взрослыми людьми. Например, после долгой разлуки, или, наоборот, перед расставанием надолго, быть может, навсегда. Поцеловал. А она говорит:
 
– Колю-ю-ючий...

Встал я перед зеркалом и рассматриваю. Да, какая-то неказистая, потасканная борода. Растрепанная, торчит в разные стороны, комками, а еще и седая. И как я раньше этого не видел? А работаю-то в молодежном коллективе, того и гляди, скажут – да он уже старый, не соображает! Да и уволят за полгода до пенсии...

Повздыхал-повздыхал, да и сбрил бороду.

И сразу ощутил заметные перемены. Я не про те перемены, что ветер стал подбородок холодить.

Если раньше мне в автобусе норовили уступить место, то теперь наоборот, даже не очень старенькие тётушки стали на меня требовательно поглядывать – чего это ты такой бодренький норовишь присесть? А в глазах молоденьких продавщиц нежность и жалость вдруг сменила жесткость и колкость. Кто бы мог подумать...

Все мои знакомые неожиданно разбились на три группы. Самая представительная группа –  это те, которые ахали и начинали спрашивать – что случилось? Потому как они твёрдо уверены, что «бороду так просто не сбривают!». И я уже научился реагировать и спокойно отвечать на их нелепые вопросы (об этом ниже), как вдруг наткнулся ещё на две, не очень большие социальные группы.
 
Некоторые мои знакомые просто не заметили отсутствия у меня бороды. И я понял, что они всегда смотрят мне прямо в душу, или, по-крайности, прямо в глаза. Они разговаривали со мной как ни в чём ни бывало, чем крепко озадачивали на фоне всеобщего внимания, к которому я уже привык и в котором купался, как в лучах неожиданно свалившейся на меня славы. Лишь иногда, скажем так – колеблющиеся представители этого странного сообщества могли меня спросить:
 
– У вас что-то изменилось... Что, скажите, я что-то не пойму...

– Борода! Я сбрил бороду! – торжествуя радостно вопил я и уже готовил очередную историю о истоках и трех составных частях этого происшествия. Однако же товарищ мой говорил удивленно: «Да? Ах, вон оно что!» – и на этом всё заканчивалось.

Но это еще не всё. Некоторые вдруг перестали меня замечать, как будто я одел шапку-невидимку. О, это странное чувство вины, сродни подглядыванию. Видишь человека, делаешь шаг к нему, широко улыбаешься, тянешь руку для приветствия – ан, нет, – человек проходит мимо, тебя не видит, а ты так и остаёшься с разинутым ртом.

* * *

Выходные прошли, не успел придти на работу, как говорится, нос к носу столкнулся с бухгалтером Ниночкой:

– Ой! Что у тебя стряслось? – она широко раскрытыми глазами полными ужаса смотрела на меня, как будто я не просто сбрил бороду, а как, минимум, лишился глаза или носа. И что я должен был сказать? Да вот, Ниночка, сбрил бородёнку... А то, не ровен час, заметите, что я уже состарился, да и уволите меня, как старого маразматика... Ага, щаз, держи карман шире! Так я и сознался! Напустил на себя туману, скорбно закатил глаза, и каким-то заутробным, трагическим голосом изрёк:

– Тут такое дело... Вот, скрываюсь от налоговой...

Услышав ключевое слово, Ниночка вновь обрела землю под ногами, повеселела, пожелала удачи, и полетела дальше по своим архиважным бухгалтерским делам. «Ага!» – сказал я сам себе. «Оно работает!». И пошло-поехало!

Зашёл в комнату отдыха попить чаю. Настенька, пиар-менеджер и спорторг по совместительству с нескрываемым удивлением подняла на меня свои прекрасные зелёные глаза:

– Что произошло, почему?

Напустил на себя таинственный вид и пустил слезу:

– Только никому не говори... понимаешь, влюбился в молодую девчонку...

Настенька понимающе кивнула своей изящной головкой, сочувственно шмыгнула носом и больше вопросов не задавала.

Так я и отвечал весь день на вопросы. Девчонки сразу таяли от восторга, услышав заветное слово «влюблён». Мужикам больше нравились мужественные детективные истории. Постепенно всё улеглось, и я стал существовать в новой, безбородой реальности.

А что же девушка? А девушка, мой дорогой читатель, меня спросила:

– И что же тебя подвигнуло сбрить бороду?