Прелюбодейка

Красотку увёл к реке я.
Считал её незамужней.
О чём лепетала фея,
Пожалуй, и знать не нужно.

То было в ночь на Купалу.
И, словно договорились:
Померкли огни помалу -
Во тьме сверчки засветились.

Как только мы за город вышли,
Я спящие груди тронул -
И они вдруг раскрылись пышно,
Как две гиацинтовых грозди.

Крахмал её юбки тонкой
В ушах звенел, как медали,
Как полог тугого шёлка,
Что десять ножей кромсали.

Заслоняли деревьев плечи
Проблески звёзд серебристых,
И долго вдали заречье
Всё лаяло псами неистово.

Уже камыши прошли мы,
Боярышник и ежевику.
Моллюсков глотали налимы.
Читал я природы книгу.

Я снял свой галстук зелёный,
Она - платок из батиста.
Трепетал я душою влюблённой:
Как волосы пахли душисто!

Я снял кобуру с револьвером,
Она - все четыре вещицы.
Подобно азартным химерам,
Безумствовал круп кобылицы.

Нет нардов с подобной кожей,
Ни ландышей с перелеска,
Нет даже луны, похожей -
Нет в мире такого блеска.

Желая выскользнуть, бёдра,
Как сёмги или горбуши,
То жаром пылали бодро,
То словно стыли от стужи.

Я мчался дорогой лучшей -
Расступись, пространство и время! -
Верхом на кобыле жемчужной,
Не зная, зачем ей стремя*.

Рассказывать я не стану,
Что мне она говорила:
К лицу ли трепаться цыгану?
Скажу лишь: что было, то сплыло.

Хоть память моя пылает
Каким-то особенным пылом,
Рассудка свет заставляет
Быть сдержанным и учтивым.

Я подобной не знал замарахи -
В поцелуях, песке и брызгах.
Цветущих ирисов шпаги
Войну объявили бризам.

Прощались мы в переулке.
Слова мои были негромки.
Я ей подарил шкатулку
Из золотой соломки.

Не мог я в неё влюбиться:
Была ведь замужней та фея,
Представившись мне девицей,
Когда с нею шагал к реке я.