Гад. I

Я ,точно в кино,
Смотрел этот мир,
Даже не зная, зачем быть таким
Гадом,
Облакавшись проскудивших сливок
И ,приправив глазницы своим
Мертвым взглядом.

Я видел,
Мимо шел меня пир:
Странный, чем-то всех увлекавший,
Думал: это рук дел того самого, большого Гада!
Что грубым словом жадного пуна,
Учил тот нас, что дрянь свою из пасти изрыгавший.

Есть? Будь— до меня твои
Не дошли изжитые муки,
Не дошли и не схватили прочие,
Чужие для меня руки.

Уйди же, истерзай другого Варфоломея,
Создатель бессмысленно-немого этюда—
Тому уже ни одна тысяча лет—
Это все вселенной
Самый дурной,
Самый больной
И красивый рудимент...

Но подождать—он сам издохнет,
И Ты, рудимент,
Также станешь отсохший,
Лишь осталось пождать миллиардов
Эдак шесть.

А мне было двенадцать, мне некогда ждать—
Я не мог никогда,
У меня ведь сеанс,
У меня ведь кино!
Веселый, капризный улегся, но плача,
И те же подобрали меня облака—
Улегся, Новый Год, вино.

И все, вроде, каждого нищего оплакал,
Зачем не надо?!—
Еду в метро!
Юродивая пара: существо без дома—
Человек с глазами без смысла,
Всех жалею, обо всех плачу:
Я другой— я человек,
Родившийся далеко за Вислой.