Возвращение Светланы. Часть третья. 9

9.
СВЕТЛАНА В ПЕТЕРГОФЕ.
               
- Винсент, ты где?

                - Готовлю я холстину.
Не забывай, что у меня заказ!

- Да помню я Полтавы годовщину.
Меня заботит, что у нас сейчас.

- Так только же сегодня проводили
Кикимор в Петергоф с тобой с утра.
Неужто, что они там натворили?

- С Светлейшим мне увидеться пора.
Душою что-то стала неспокойна,
Хоть чувствую – у них всё хорошо.
И не могли принять их недостойно.
Наверняка приём на «бис» прошёл.

- Светлана, ты душою не терзайся.
Слетай, коль хочешь, погляди, что там.

- Ну, ладно! Ты тогда здесь оставайся,
А я с собой возьму твою мадам.

- Её зачем? А кто сготовит ужин?

- На кухню заходила я уже.
Со мною повар Меншикова дружен:
Всё, что угодно Лешего душе!
Он приготовил. Звонишь в колокольчик,
Тебе, что ни попросишь, подадут.
А утром… ты ж не пьёшь у нас рассольчик!
Сам знаешь что! Вот и командуй тут!
В конце концов, тебя сюда Светлейший
Отправил исполнять его заказ.
Так будь любезен, мой Ван Гог, милейший,
И исполняй. Пока забудь о нас.

- Вот так? Забудь? Насколько же летите?

- Хотела заскочить ещё к Яге.

- К Яге! Тогда уж и меня возьмите.
Что стоит с вашей лёгкостью в ноге?

- Готовь свой холст! И думай о картине.
Горыныча успеешь навестить.

- Когда это? Когда полгода минет?

- Ну, хватит! Перестань меня бесить!
Безумству храбрых пропоём мы песню!
Мадам, Вы где? Вы слышите, мадам?
Винсент, гляди, от зависти не тресни!
Мадам, Вы где? Скорей идите к нам!

Мадам в дверях, собой косяк подпёрла:
- А что случилось? Я забылась сном.
Мне снилось что-то, – и глаза протёрла:
- А что, уже на ужин мы идём?

- Да нет, мадам. В дорогу собирайтесь.
Вы не забыли где у Вас метла?
Пожалуйста, Вы только не пугайтесь.
Что надо я с собой уже взяла.
Сейчас ещё немножечко стемнеет,
Отправимся мы с Вами в Петергоф.

- А… А Винсент? – её язык немеет.

- А что Винсент? Как видите, здоров!
Не видите Вы что ли, что он занят?
Мне с Меншиковым надо говорить…

- Винсент, а ты?

                - Он Меншиковым нанят!
Мадам, оставьте об одном твердить!
Не видите, Винсент работать хочет!
Глянь на неё, шарманку завела.
Вы заодно проведаете «дочек»,
Узнаете, как там у них дела…

Винсент с мадам глядели на Светлану
Глазами, что не передать перу.

- От ваших взглядов скоро я устану!
На мне протрёте ими вы дыру!..
Ну, хорошо. Что там он будет делать?
Троих и обнаружить нас быстрей.

- Он – Леший! И он прячется умело!

- У-го-во-ри-ли! Едем сворой всей!
Ну что ж, безумству пропоём мы песню!
Тогда устроим лёгкий перекус…
Вы правы, с вами будет интересней.
Сама не знаю я, чего боюсь.

 Мадам с Винсентом мило улыбнулись
И Леший в колокольчик позвонил.
Они успели всё же – оглянулись,
Когда уже и стол накрыт им был.
И вот, перекусив перед дорогой,
И выцедив бутылочку вина,
Они дождались темноты той строгой,
Когда едва лишь теплится луна.

Сказать бы – тени, но и их не видно,
Проплыли к Петергофу под луной.
Винсент доволен: вот сидел бы сиднем,
А тут летел. Доволен был собой.
Держал Винсент мадам в своих объятьях,
Пристроившись к ней сзади на метле:
«Хлебнуть чуток? Ведь не забыл же взять я?
А то всё не привыкну к высоте».
Раздумья прочь. Он приложился к фляжке.
Мадам через плечо: - Винсент, опять!

- Мадам, я трезвым где-нибудь в овражке,
С метлы упавши, буду возлежать.

Светлана подлетела к ним поближе:
- Винсент, махнул? Подай, и я глотну…
Ещё чуть-чуть и спустимся пониже.
Винсент, ну как, дотянешь?

                - Дотяну!

- Глядите, огоньки. Расцвечен ими
Весь парк. За мною. Нам за Монплезир.
Чуть вбок. А то переполох поднимем.
Мадам, ну как? Доедет пассажир?

Светлана села на опушке леса.
А где-то там, теплицы впереди:
- Как будто не летал? Ну, ты живой, повеса?

- Сейчас, хлебну чуток.

                - Давай. В себя приди.

- Как в первый раз. Ну, что со мной такое?
Всегда был… ик…, пардон, на высоте.
Хотя и нет. Я – чудище лесное,
И у меня наклонности не те.

- Мадам, Винсент, идёте к Монплезиру.
Меня же ждёт аллея у теплиц.

- Ну, если так угодно командиру…
Пошли, мадам, проведаем девиц.

Они ушли. Их взглядом проводила
Светлана, постояла и сама
Вошла в аллею - путь определила.
Её собою поглотила тьма.
Она, любуясь Монплезирским садом,
Иллюминацией, горящей в деревах,
Оглядывая всё, что было рядом,
Заметила, летит на всех парах
Светлейший князь. С прогулки возвращаясь,
Он в «Верхние палаты» путь держал.
Собой ему дорогу преградила:
- Скажите, князь, спешите Вы на бал?

Рукою князь за правый бок схватился:
- Откуда?.. Хорошо, что я один!

И Меншиков в неё глазами впился.

- Соскучилась по Вас, мой господин!

- Я и освободился только-только.
Водил по парку Ваших протеже.
Сам государь мне поручил, поскольку
Они ему понравились уже.

- Ну, не они, я думаю, а пенье…

- Скорей всего, что так оно и есть.
Он хочет завтра показать уменье
Их дипломатам.

                - Им составит честь.

- А Вы зачем?.. И как сюда явились?

- Но я же порожденье тёмных сил.
Не хочется мне, чтоб с пути Вы сбились.

- Вас не хватало! Ну, совсем дожил!

- Но я забочусь лишь о Вашей дочке.
ВЫ ПОМНИТЕ, ЧЬИМ БУДЕТЕ ОТЦОМ?

- Для этого являетесь Вы ночью?

- Чтоб Вы не потеряли здесь лицо!

Чуть в сторону они ушли, к теплицам.
Сейчас сюда никто не забредёт.

- Ужели Вы принадлежите к лицам,
Которым с рук всегда и всё сойдёт?
Уж сколько лет я государю ведом –
Росли с ним вместе мы с младых ногтей.
Громили вместе столько лет с ним шведов.
Бояться ль тени буду я своей?

- Вы зарвались… «Он в беззаконьи зачат.
И в плутовстве скончает свой живот.
Путь исправленья будет им не начат,
То быть ему без головы». Так вот!
Задумайтесь же, Александр Данилыч!
По памяти слова Петра прочла.

Луна лицо Светлейшего белила.
Но бледность ещё более нашла:
- Он так сказал?

                - А что бы Вы хотели?
Когда про всех: «Всяк человек есть ложь».
Вот Вы! Хоть о России и радели…
Но мимо искушенья не пройдёшь!
Я тоже, Ваша Светлость, побывала
Не кое-где – меня знавал Париж!
Скажу я больше – Вена тосковала…
Представьте, вот на сцене ты стоишь…
Хочу сказать, я вовсе не актёрка.
Представим с Вами сцену жизни мы:
И рукоплещет зал, балкон, галёрка –
Игрой довольны вашею вельми…

- Я тоже попылил по заграницам.
Ах, молодость! Куда ты делась, прыть?

- А Меншиковых маленьких по лицам
Смогла бы я сейчас там отличить?

- Вам хиханьки… Конечно, всё бывало…
Ах, чёрт возьми, ужели опоздал?

- Ах, извините! Я Вас задержала!

- Я побежал. Наверно, начат бал!
Спасибо, что меня предупредили! –
И ручку приложил к своим губам.
Зелёные глаза за ним следили,
На душу князя налагая шрам.

Мадам с Винсентом, ближе к Монплезиру,
Заметили стоящих «дочерей»
И флотского.
                - Я вижу по мундиру, –
Сказал Винсент, гордясь, жене своей.
Кикиморы делились впечатленьем,
Которое оставил этот сад.
Вокруг темно, на душах просветленье –
Они сейчас об этом говорят.
И Михаил под руку с Марианной
Стоит. Но он всё более молчит.
Зато другие «сёстры» неустанно
Хихикают. Язык у них свербит.
И к ним мадам выходит тут из тени.

- Мама’? Мадам, откуда же Вы здесь?

- Комедия внезапных появлений!
Я не одна. Сюрприз ещё не весь!

Винсент выходит из кустов в аллею.
Кикиморы: - Действительно сюрприз!
- Я их люблю – сама так не умею!
- Как с неба к нам упали – сверху вниз!

Обступлены со всех сторон с Винсентом
Была мадам: - Мы все не без греха!

- Ну, что ж, тогда воспользуюсь моментом.
Представить разрешите жениха, –
Подводит Марианна Михаила:
- Вот, Гежин Михаил!
                - Уже жених?

- Рука царя меня с ним обручила!

Глаза Винсента округлились. В них
Мари, Мишель, мадам – все утонули:
- Царя? Рука? Он с вами говорил?

- Про нас ему, наверно, намекнули.
Так он мне диадему подарил.
Сказать точней, подарок от царицы.
А через месяц будут нас венчать!

- Мадам, скажите, это мне не снится?
Что скажете на это Вы, как мать?

- Как мать!.. Как мать! – глаза мадам слезятся:
- Вас в гости ждём мы после торжества.
Ах, не могу я с мыслями собраться.
Судьба всех женщин, видно, такова.
И радостно, и слёзы проступают…
Вас будем в гости ждать мы, Михаил.

- Мама’, папа’, на бал нас ожидают.
Светлейший нас всех вместе пригласил.

- Так будем ждать Вас, лейтенант, мы в гости, –
    Винсент за плечи приобнял мадам:
- Мадам, не плачьте. Я прошу Вас, бросьте.

- Я с Марианной в гости буду к вам, –
И Михаил, прищёлкнув каблуками,
Отдавши честь, с девицами ушёл.

- А мы куда?
                Но вдруг над головами
С пальбой и треском фейерверк расцвёл.
Их скоро тут заметила Светлана,
Идя от места, где оставил князь.

Как от прочтенья нового романа,
Своими впечатленьями делясь,
Они стояли обсуждали вести.

- Всё, надоело, – вдруг сказал Винсент:
- Желаю счастья жениху, невесте, –
Достал он фляжку, улучив момент.

Сверкала ночь огнями фейерверка.
В ночи прекрасен яркий Петергоф.
В истории ещё открылась дверка –
Читатель, ты в неё войти готов?
*******