Мандельштамовская страница

           Приближение

Я по лесенке приставной
поднимаюсь к его мирам;
у ворот бочка, верно, с водой,
зачерпнуть – и в  ладонях  – нектар
терпкий  - радостью,  хмелем  - в грусть.
Оглянулась, хозяина нет,
только томик.  -  Стихи наизусть,
строфы к строфам  - зашелся  свет
вглубь.  Поймешь, был отчаянно слеп,
прозревая  ввысь  светом  звезд!
Чушь, «довесок» - насущный хлеб
все до крошки – целебно, в рост.

          Жена поэта и Поэт

Танец  невозможных мотыльков,
а сказать бы нужно – неумерших.
А таких - и вовсе не бывает. -
               Мотыльки  с рожденья умирают.
Но о тех двоих с  утра забыли,
               эти двое выбились из партии,
улетели  розно,  в смерти выжили
стали невозможными по Хартии
О правах на прах и сроках данности
жизни всякой как сырца, как ткани.
Тем двоим  столь  явно  и заранее
 выпала судьба  неумирания.
Правда, с разной мерой удаления
от минут земного притяжения.

               Поэт

Сказать: ПОЭТ – захлопнуть дверь
самодостаточного  слова,
ему в охрану – верный зверь –
хлыща  отгонит  проходного
со свитой истин  прописных,
готовых  нимбу дать свеченье
в примету русскости  в Кочевье,
где «русский» в суть еще  – родной, 
тем двуедин  (родной не впишут
по естеству рождений  пришлых),
отца и прадедов  – Бог весть –
каких колен!   А там основа
миротворения  Живого
с поклажей  памяти  родов,
с копилкой знанья мирового,
и все сочтется для  другого:
все  в побужденье   РЕЧИ!   Кров  –
ей  только  свой,   а  клеммы слов
пропустят  ток  судьбы  поэта.

И с ней не «был»,  с ней только «есть» -
в аршины давнего завета:
Хранима речь!  Свидетель  – век,
а  мир велик,  и  эхом  где – то
его   -  в заклятие  –  слова
СОХРАНИ  МОЮ  РЕЧЬ НАВСЕГДА.