Ты моя Россия-матушка, да сибирская сторонушка...

Ты моя Россия-матушка, да сибирская сторонушка,
Не одна, да не единая полегла на ней головушка…
Шли по тракту горе-путники, звон цепей, да голос ропотный…
Тракт Московский, на своем веку был слезами омыт, горем вытоптан…
Колокольчики, бубенцы звенят, да звенят с утра,  заливаются…
Ямщика тулуп, да сенца подстил на морозе хрустят, да позёмкою укрываются…
Ну а за полночь, да ночную тишь рассекает стук кандалов, цепей…
От околицы до околицы слышен песни звук, да поток  речей…
песня та звучит, как мольба в ночи,  «до острога дошли… перерыв в пути…»
А острог стоит на краю села, стены каменные, да холодные,
А жильцы его истощенные, изможденные, да голодные…
В том селе живут люди добрые, люди добрые,
да суровые, да кержацкого рода-племени…
Не пристало им испокон веков, разговоры вести, речи дивные…
по заветам они своих отцов все в трудах живут да в молении…
По ночам они слышат звук цепей, да вздыхают о нем с сожалением…
Жизнь свою они  попрятали за воротами, за высокими…
Но не кажутся им от этого стоны путников чужими,  далекими…
Есть традиция, словом правило…помогать тому, кто устал в пути…
Даже если путь, да на каторгу, должен путник его пройти…
Вот умельцы, сельчане-плотники, украшать ворота повадились не узорами, да не росписью…
А оконцами малыми дивными, чтобы души свои закрытые через них распахнуть могли они…
Как стемнеет,  хозяйка тихонько на оконце поставит криночку, с молоком,  а то и с водицею…
Ломоть хлеба, а то лепешечку…кто кладет картошку, варенную…и  молитвой благословленную…
Горе-путники сто причин найдут, как пройти, да поближе к обочинке…
с благодарностью продолжают путь нет уж сил у них, нету моченьки…
Не одно село, не один острог прошли с горюшком наши путники…
Знают все, знают все давно: каторжане - не все преступники…
Ты моя Россия-матушка, да сибирская сторонушка,
Не одна, да не единая полегла на ней головушка…