Сны Алисы

Ночами мне снятся закрытые двери и блики огня в стеклянных глазах, в которых однажды – сложно поверить – в которых однажды блеснула слеза. Мне страшно – вдруг я решу с чего-то, что это как старый немецкий фольклор, и не вернусь. Уже двадцать сотых, что ты мой сон. Jamais, nevermore, nimmer, koskaan, никогда – одним словом.

Ночами мне снятся те розы в саду. В кошмарах я крашу их чьей-то кровью, а рядом фламинго кружатся в бреду.

Ночами мне снится Чешира улыбка и немигающий его взгляд. Должно быть, там воздух у вас слишком зыбкий – частичку меня не пускает назад. Или ты, Шляпник, меня в своем сердце слишком навечно готов сохранить. Зря говорят, что время всё лечит – оно только учит, как позабыть. Мне так не хватает безумных отсветов на бледном, как у всех рыжих, лице, и так не хватает мрачного лета. И не хватает тебя в моем сне. Где же ты, Шляпник? Кто там с тобою, какая Алиса? Точно не я. С кем ты пьешь чай из стаканов с Луною? Шляпник, я не забуду тебя.

Ночами мне снится, что ты меня слышишь, когда я с тобой говорю про рассвет. Как оно, Шляпник? Танцую на крышах, как будто бы минус пятнадцать лет. Пою на закате про осень и ветер, про шелест пшеницы – словом, тебя. Влюбилась в кленовые листья и эти безумные звезды в глазах октября. В тысячный раз про себя повторяю последнее «В добрый дальний, Алиса…»

Ночами мне снится Додо – улетает. Если я помню – ты есть, и ты слышишь.

Ночами мне снится, что мартовский заяц выкрасил шерсть в светлый пепельный цвет, что кролик, о чем-то беззвучном мечтая, вдруг опоздал на несколько лет. Мне снится, что кто-то выдумал вас, нарисовал на простые листы, развесил их в сердце моём лишь на час, а вышло – всегда. Не снишься лишь ты.