так и надо

Отмахнись от меня, как ты гоняешь рукою дым
и напомни – каково, когда ты любим,
твои глаза горят ярче, чем золотые прииски,
ты не далёкий, но и не близкий,
я делаю вид будто не замечаю виски
в моей коле,
ты можешь долго размышлять о воле,
смахивать слёзы и дым с прокуренных,
                хмурых
                глаз.
ты делаешь вид будто, вечер – алмаз,
не щадишь ни себя, ни печень.
делаешь вид, что вечен.
ночью снова не спится,
молишься, как бы не спиться,
за окном уже плачут птицы,
а твоё сердце будто проткнули спицей,
насквозь разворотив содержимое,
не собрать сосудов-артерий,
эта ночь непостижимо неудержимая,
этой ночью у тебя не осталось веры.

и ты снова заплачешь, усталый,
с израненной совестью.
доползёшь до кухни или до вокзала,
утро начнётся чаем или тамбуром поезда.
ты не скажешь ни слова,
ты выпьешь стоградусный чай,
и напишешь «мне было хреново,
но, пожалуйста, по мне не скучай».

ты любишь в поезде ночью
стоять у окна в одиночестве,
ты любишь ронять слова и всегда попадаешь точно,
а твои стихи – почти что пророчества.

только голосом тихим,
прокуренным, залежавшимся на какой-то койке,
ты – вчера похороненный вихрь,
который умирал на помойке.
умоляешь, но не знаешь, к кому обращаешься
«пожалуйста не надо о смерти»,
улыбаешься,
градус лишь поднимаешь.
добавляешь
«впрочем, забудьте, не верьте».

и каждое новое слово проплачено,
заранее оплачено
                толпой безутешной родни,
в жизни ты не очень справляешься,
                но прекрасно считаешь дни.

считаешь дни личного ада.
достаёшь лезвие из кармана, меч из ножен
аккуратно, очень острое, осторожно
так и надо. так и надо.
ты – пустой трёп о воле.
так и надо.
если острое – не почувствуешь боли.