Мой личный кабинет

                на первое 7-е января

Для всех, кто может усомниться в вере,
Что встретит тех, кого давно уж нет,
Я вечерами открываю двери
И приглашаю в личный кабинет.

Там памяти чудесные осколки,
Которые со мной давно на «ты»,
Фигурки на просторной книжной полке,
Ревнители непраздной суеты.

Сидишь ли с трубкой ты над книгой, как и прежде,
И сочиняешь в полуночной мгле
Историю любви сильней ушедших
И ныне здравствующих Снежных Королев.

Сосед твой улыбается счастливо,
Покачивая бритой головой,
Собак ценитель и любитель пива,
Мой предсказатель Первой мировой.

Поодаль… Мушкетеры, извините,
Я вами грезил, но любил иных…
Прекрасных дам надежда и спаситель,
И победитель мельниц ветряных.

За ним среди деревьев бродит кто-то
Под небом далеко не голубым.
Пятьсот лет возвращения с охоты
По снегу на родной деревни дым.

С картиной рядом, даже без просвета,
Ей так уютней, думается мне,
Сидит в своем безмолвном горе Пьета,
Прямой спиной откинувшись к стене.

Хотя в ней все до боли так знакомо,
Загадкой пусть останется в веках –
Какой он неподъемно невесомый
В ее безжизненно раскинутых руках.

Любимых книг ковровые дорожки,
Словно солдаты Вечного огня…
Меж них, под рамкой, на картонной ножке,
Ты сквозь тюльпаны смотришь на меня.

Мы так удачно избежали плена
Пустой влюбленности, привычек и разлук.
Я знаю – ты со мной, моя Пирена,
Мой самый лучший, настоящий друг.

Про-сосуществовать осталось мало.
В секунды сложатся грядущие года.
Ты на Солярисе меня ждать не устала?
Я первым рейсом прилечу туда.

Осталось набросать лишь пару строчек
Да пару формул привести к нулю.
Ты ж знаешь, я за славой, так, не очень,
И нудно-длинное я также не люблю.

Всех нас, за наши мишуру и блестки,
История рассудит по уму.
Кому бы руку мог пожать Сергей Волконский?
Средь нынешних, пожалуй, никому.

Ну вот и все. Я закрываю двери.
Погаснет сам, если погаснет, свет.
Простой вопрос – кому еще доверить
Пароль для входа в личный кабинет?