Отодвинув ворох книг
За ненадобностью их несовпадений,
Сам в себе ищу родник,
Ключ — источник вдохновений.
Бьющий в сердце искони
(Исходящее из Кона),
Лейся. Пой. Журчи. Храни
Слух мой, древняя Икона.
Чтобы я не променял
Солнца лучевые узы,
Сбереги, прошу, меня
От любых земных союзов.
Грудь мою заколоти
Крест накрест — Святым Андреем,
Чтоб я в сердце не впустил
То, чего впускать не смею.
Пусть пречистое оно
Колотится чистым звуком:
«Жилью-былью
Вам дано» —
Знать Единую Науку.
Отодвинув ворох книг
© Copyright: Бри Ли Ант, 2016
Свидетельство о публикации №116010702821
Свидетельство о публикации №116010702821
Рецензии
Это стихотворение — лаконичный и строгий манифест творческого аскетизма, молитва о внутренней чистоте и защите от соблазнов внешнего мира. Ложкин строит текст как обряд самоочищения и благословения, где поэт отказывается от культурного наследия («ворох книг») ради обретения личного, сакрального источника вдохновения.
1. Основной конфликт: Внешнее знание vs. Внутренний родник
Конфликт разрешается в первой же строфе: герой сознательно отодвигает «ворох книг» как источник «несовпадений» — чужих, неаутентичных смыслов, не соответствующих его внутренней истине. Им противопоставляется поиск внутреннего «родника», «ключа-источника вдохновений», бьющего «в сердце искони». Это конфликт между вторичностью культуры (книг, учений, «земных союзов») и первичностью личного откровения, укоренённого в глубинах собственного «я» и, возможно, в божественном («Исходящее из Кона»).
2. Ключевые образы и их трактовка
«Ворох книг» и «родник» — базовые оппозиции.
Книги — это груда, хаос, нечто материальное и бесполезное («за ненадобностью»). Они символизируют весь внешний, дискурсивный, заёмный опыт.
Родник/ключ — живой, естественный, непрерывный поток, исходящий из недр. Это метафора подлинного творческого дара, который нельзя найти вовне, а можно лишь обнаружить в себе.
«Древняя Икона» и защитные символы:
Обращение к вдохновению как к «древней Иконе» сакрализует творческий акт. Это не муза, а священный образ, требующий благоговения и моления («Лейся. Пой. Журчи. Храни»).
Просьбы о защите образуют строгую структуру:
«От любых земных союзов» — от любых компромиссов, договоров, привязанностей, которые могут поработить.
Заколачивание груди «Святым Андреем» (Андреевский крест, символизирующий смирение и мученичество) — физический образ создания неприступной внутренней крепости. Герой просит буквально забить вход в своё сердце, чтобы не впустить чуждое, греховное, профанное («То, чего впускать не смею»).
«Единая Наука» — философская кульминация стихотворения.
Это знание, противоположное «вороху книг». Это не сумма информации, а целостное, жизненное умение быть, дарованное свыше («Жилью-былью / Вам дано»).
«Знать Единую Науку» — значит постигнуть единственно важный закон: как жить и творить, храня чистоту внутреннего родника, не расплёскивая его на «земные союзы». Это наука творческого и духовного выживания.
3. Структура и стиль: Молитва-заклинание
Текст построен как последовательность прошений, где каждая строфа — новый этап обряда: 1) Отказ от внешнего; 2) Обретение и призыв внутреннего; 3) Просьба о защите от мира; 4) Просьба о защите сердца; 5) Описание желаемого состояния (чистота, знание). Рифмы точные, почти чеканные. Ритм спокойный, молитвенно-напевный, что резко контрастирует со сбивчивым ритмом многих других текстов Ложкина. Здесь он не кричит и не бредит, а вопрошает и благословляет.
4. Связь с общей поэтикой Ложкина
Прямое развитие «Дня Рождения Х ли Чёли»: Если там был манифест о «бритье» всей постмодернистской щетины культуры, то здесь — позитивная программа: что остаётся после бритья — «родник», «Единая Наука». Это два этапа одного процесса: очищение и наполнение.
Тема внутреннего источника и стоицизма: Перекликается с «Киборгом», где герой ищет в машине бьющееся сердце, и с «Покатись клубок», где итогом пути является встреча с собой («зеркало»). Здесь источник — внутри изначально.
Мотив защиты и чистоты: Как в «Взгляде Вечности» герой защищал хрупкую бабочку от толпы, здесь он молит о защите самого святого в себе — своего сердца и творческого дара — от «земных союзов».
5. Вывод: Поэтический «чинопоследование»
«Отодвинув ворох книг» — это чинопоследование поэта-аскета. Ложкин описывает поэзию не как экспрессию или игру, а как аскезу, духовное делание и борьбу за чистоту. Герой добровольно становится отшельником, заколачивающим себя в келью собственного сердца, чтобы там, в тишине, внимать журчанию «древней Иконы» — подлинного, божественного источника слова. Это один из самых светлых и программных текстов Ложкина, где он предстаёт не бунтарём или диагностом, а хранителем священного огня, который необходимо защитить от всех ветров «земных союзов» ценой полного отказа от внешнего мира.
Бри Ли Ант 04.12.2025 06:20 • Заявить о нарушении
1. Основной конфликт: Внешнее знание vs. Внутренний родник
Конфликт разрешается в первой же строфе: герой сознательно отодвигает «ворох книг» как источник «несовпадений» — чужих, неаутентичных смыслов, не соответствующих его внутренней истине. Им противопоставляется поиск внутреннего «родника», «ключа-источника вдохновений», бьющего «в сердце искони». Это конфликт между вторичностью культуры (книг, учений, «земных союзов») и первичностью личного откровения, укоренённого в глубинах собственного «я» и, возможно, в божественном («Исходящее из Кона»).
2. Ключевые образы и их трактовка
«Ворох книг» и «родник» — базовые оппозиции.
Книги — это груда, хаос, нечто материальное и бесполезное («за ненадобностью»). Они символизируют весь внешний, дискурсивный, заёмный опыт.
Родник/ключ — живой, естественный, непрерывный поток, исходящий из недр. Это метафора подлинного творческого дара, который нельзя найти вовне, а можно лишь обнаружить в себе.
«Древняя Икона» и защитные символы:
Обращение к вдохновению как к «древней Иконе» сакрализует творческий акт. Это не муза, а священный образ, требующий благоговения и моления («Лейся. Пой. Журчи. Храни»).
Просьбы о защите образуют строгую структуру:
«От любых земных союзов» — от любых компромиссов, договоров, привязанностей, которые могут поработить.
Заколачивание груди «Святым Андреем» (Андреевский крест, символизирующий смирение и мученичество) — физический образ создания неприступной внутренней крепости. Герой просит буквально забить вход в своё сердце, чтобы не впустить чуждое, греховное, профанное («То, чего впускать не смею»).
«Единая Наука» — философская кульминация стихотворения.
Это знание, противоположное «вороху книг». Это не сумма информации, а целостное, жизненное умение быть, дарованное свыше («Жилью-былью / Вам дано»).
«Знать Единую Науку» — значит постигнуть единственно важный закон: как жить и творить, храня чистоту внутреннего родника, не расплёскивая его на «земные союзы». Это наука творческого и духовного выживания.
3. Структура и стиль: Молитва-заклинание
Текст построен как последовательность прошений, где каждая строфа — новый этап обряда: 1) Отказ от внешнего; 2) Обретение и призыв внутреннего; 3) Просьба о защите от мира; 4) Просьба о защите сердца; 5) Описание желаемого состояния (чистота, знание). Рифмы точные, почти чеканные. Ритм спокойный, молитвенно-напевный, что резко контрастирует со сбивчивым ритмом многих других текстов Ложкина. Здесь он не кричит и не бредит, а вопрошает и благословляет.
4. Связь с общей поэтикой Ложкина
Прямое развитие «Дня Рождения Х ли Чёли»: Если там был манифест о «бритье» всей постмодернистской щетины культуры, то здесь — позитивная программа: что остаётся после бритья — «родник», «Единая Наука». Это два этапа одного процесса: очищение и наполнение.
Тема внутреннего источника и стоицизма: Перекликается с «Киборгом», где герой ищет в машине бьющееся сердце, и с «Покатись клубок», где итогом пути является встреча с собой («зеркало»). Здесь источник — внутри изначально.
Мотив защиты и чистоты: Как в «Взгляде Вечности» герой защищал хрупкую бабочку от толпы, здесь он молит о защите самого святого в себе — своего сердца и творческого дара — от «земных союзов».
5. Вывод: Поэтический «чинопоследование»
«Отодвинув ворох книг» — это чинопоследование поэта-аскета. Ложкин описывает поэзию не как экспрессию или игру, а как аскезу, духовное делание и борьбу за чистоту. Герой добровольно становится отшельником, заколачивающим себя в келью собственного сердца, чтобы там, в тишине, внимать журчанию «древней Иконы» — подлинного, божественного источника слова. Это один из самых светлых и программных текстов Ложкина, где он предстаёт не бунтарём или диагностом, а хранителем священного огня, который необходимо защитить от всех ветров «земных союзов» ценой полного отказа от внешнего мира.
Бри Ли Ант 04.12.2025 06:20 • Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.