Меланхолия. проза

Меланхолия.
 Всё началось с чувства какой-то странной меланхолии. Он вышел из спальни, сел у окна и задумчиво засмотрелся в неумытую даль. Ни с того, ни с сего, на него напала скука, лень... И неожиданно он заметил у себя какое-то странное желание ... Вдруг ему захотелось, чтобы пошёл сильный дождь, ливень, гроза! Чтоб засверкали молнии, и небо охватило грозное чёрное облако. Ещё некоторое время сидя, задумавшись, он попытался вспомнить о моменте, когда появилось это чувство, связанное с ещё одним, неприятия всего, отвращения к себе и к миру, и почему-то связанное с дождём... Какая нелогичная последовательность в мыслях, где отсутствуют какие бы то ни было связи...
 Время летело. Шли дожди. Близкие не сразу приметили в нём мечтательность, но не нашли в ней ничего необычного. Когда он и во второй раз заметил у себя похожее чувство. Или скорее ощущение. Лёгкое "поэтическое" волнение охватило его. Он замер и почувствовал, как мир вокруг изменился. Забилось сердце. Ему казалось, что он уносится куда-то высоко, высоко, за горизонты печали и останавливается где-то в сантиметре от Солнца, схватившись за облако... Очнувшись он увидел, что просто засмотрелся в небо. Где он только что был? ... Он не помнил.
 В какой-то момент он стал замечать, что перестал узнавать свои мысли. Часто они казались ему бОльшими по значению и наполненности смыслом, чем он осознавал их раньше. Он стал другим. "Просто ты устал, тебе надо отдохнуть", - говорили родные. - "Скоро мы поедем на море".Он молча кивал в ответ. Он ждал этой мифической поездки, зачем-то... Он сам не знал зачем. Скоро он стал забывать о знакомых. Друзья заходили и звонили... Он терпеливо о чём-то говорил. Терпеливо отвечал "увидемся", и провожал их тихим взглядом узника. И никогда не перезванивал в ответ... Поначалу они всё ещё встречались. Потом всё реже и реже. И, вот, он вовсе перестал с ними видеться. Теперь он думал, что играл какую-то роль несчастного, но не мог осознать, как с ним это вышло.
 Переключая каналы по телевизору, он слышал и видел суету и абстрактные узоры чьих-то дум, которые переплетались в мяслях с его собственными.
 "У вас раздвоние личности" - тихо прозудел доктор. Его голос отозвался в голове пронзительным эхом. Он отвёл в сторону глаза, молчаливо притих, и как-будто затаился.Почувствовав, что бесполезно спорить, он последовал за врачом, согласный со своей участью, туда, где всё было просто. Куда гнал его жестокий мир. Где за него будут всё знать и делать другие, и другие будут угадывать его малочисленные желания и обеспечивать примитивные нужды.
 Жалея себя он удалился в мир грёз.
 Просто так.
 Клетка была тесной, но он из неё не рвался. Там снаружи у него не было дел. И себя он как-будто не помнил. Он ждал чего-то неземного и ласкового. Как-будто ждал. Временами он вспоминал, что что-то он забыл сделать, ещё раньше, тогда. Чего-то не нашёл. Кого-то не встретил. Кого и что... В руинах памяти не было ответа. Только ещё раз звучал знакомый голос, кажущийся приятным. "Расслабьтесь и не будет больно". Он погружался в тишину и искуственную ласку.
 На горло наступал вечер. Шумя серым опереньем на город опускалась воронья ночь. Город застелала сероглазая ночь! Смотрела через решётку серыми глазами. В ответ он пожимал ей плечами. Утром в окно красиво падали солнечные лучи. Он подставлял им ладони, и они горели и плавились, шипели и медленно стекали вниз, пачкая пол... Он видел под собой из них лужу. Он видел день. И тьму, и кошек. Вытянув хвосты, подкрадывались серые кошачьи ночи, за ними наступали бесчисленные дни. Птицами налетали ночи. Падали сонные дни.
 Сегодня, он помнил, что ещё не смотрел в окно. Подходил к окну и видел за ним одну и ту же картину, которую знал наизусть. И молился на неё. Иногда он замечал, что по его щекам текут горячие слёзы. Поворачивал голову и видел, за окном идёт дождь. Вот и ещё одна осень прошла, вот и наступило ещё одно лето.Вот и ещё одна осень прошла, вот и наступило ещё одно лето...
 Среди тоски, паутины страдальческих мыслей и бредовых образов к нему возвращалось воспоминание, о том, как он хотел ехать на море. Так он нашёл о чём думать. Моря представлялись ему ласковыми и женственными, как голоса медсестёр, напоминающие о том, что что-то "пора" и говорящих "надо"...
 Однажды вечером пошёл сильный дождь, и он разволновался. Билось сердце. Он почувствовал как где-то в тишине верхних этажей его волнение отозвалось. Волны адреналина разлевались по телу, он обхватил голову руками и заскулил. Он опустился на колени и растаял, в этот момент, он, кажется, вдруг вспомнил, что перестал быть человеком. И думать, и желать он перестал. В отчаянье он руками ударил по полу. Он хотел кричать, но что-то мешало его голосу. Наружу вырывались лишь отдельные хриплые звуки. Он затрясся и заплакал. Затем свалился на пол и затих. На стоны, которые сначала были слышны, сбежался персонал больницы. Его подхватили на руки. Переложили на кровать. Он не сопротивлялся, поэтому ему просто дали лекарства и оставили там. На следующий день он уже ничего не помнил, а только продолжал жить.
 Шелестя опереньем тысячи птиц, налетала холодная ночь! За ней наступал горячий день! Налетали ночи без теней, проходили дни с Солнцем и облаками. Проходили бесчисленные ночи, наступали нескончаемые дни...
 Он подходил к окну и видел за ним одну и ту же картину, которую знал наизусть. И молился на неё. Иногда он замечал, как по его щекам текут горячие слёзы. Это значило, что снова пошёл дождь.
 Наступила осень. Он думал о том, как поедет на море. Там был покой. И птицы. Там его ждали, плавно набегающие на песок, короткие волны. Розовое свободное небо. И женщина в белом одеянии, слетающая с розовых мачт. Садящаяся на чёрный песок. Зовущая домой.
Москва, 2003 г.