Каждый день в этом мире меняется чей-то мир...

Каждый день в этом мире меняется чей-то мир...
Среди зданий возвышенных, в стиле Bourgeois Empire
Остывает чай с преславутым вкусом коммунальных квартир,
И трещит телефон, разрываясь протяжным звоном.
На другом конце провода только гудки в ответ,
И, как будто, прошло уже много премного лет
Кто-то наберет снова - и снова ответа нет,
Да и черт с этим проклятым телефоном!
Только что его рвать, если выучен наизусть,
И глаза заливает привычная боль и грусть,
Но все это не суть... В нашем городе снова осень...
Всё также со старых вокзалов отправляются поезда,
Что увозят любимых в чужие холодные города,
Под дождливое небо Венеций или Парижей.
А пока...
Сотни губ тебе обещают приторно сладостно "навсегда"
И мне честно приятно, что ты отвечаешь "да", "да...спасибо...вижу"
Первый снег в году поступательно сменит последний дождь,
Люди спрячутся в панцирь многоквартирный, но дрожь,
Проникая сквозь стены, что строились на халтуру -
Пробивает и там, понижая температуру до такой,
Что приемлемой станет любая лож:
Ежедневная лож мужей "обабевшим" женам
- В этот миг целый мир мне видится прокаженным-
И вообще, это трудно наверное объяснить...
Лож самим себе, не один раз обвороженным,
И, не принятым или не понятым, обожженным,
Что нам вовсе не сложно продолжить как прежде жить.
И мне кажется, что-то важное сломалось во мне.
Без тебя этот мир отвратительнее в двойне,
Но, как ты мне писал, и тебе без меня не сладко.
На ваш город выпала львиная доля осадков,
И, приятная ложь - ты когда-то скучал по мне...
За окном пролетают здания, плохо спится,
А в вагоне пустые взгляды уже за тридцать,
Только сзади смеются и шепчутся три девицы,
Обсуждая помады, сумочки и хвосты.
Всё забудется, знаю, затрется и растворится.
Мне придется свыкнуться, именно свыкнутся- не смирится,
Но я жадно вглядываюсь в проходящие мимо лица,
Оборачиваюсь... Ну конечно, конечно ты!