Горнолыжник
Его небритое суровое лицо не выражало почти ничего. Только нервные пальцы настоящего спортсмена, больше привыкшие к жёсткому сукну горнолыжных перчаток, чем к хрусту долларов, отчаянно вздрагивали. Это был его последний спуск, лебединая песня прощания с трассой.
Он неторопливо пил почти горячий чай, с плавающими в нём скупыми кусочками лимона, и вспоминал свой тернистый прорыв сквозь мечту к лишениям и героизму. Да, ему не предстоит больше обжигать своё небритое лицо свежими порывами ветра. Он теперь будет, как последний интеллигент, бриться и спать по ночам в кровати. Как последний обыватель, он будет ходить по магазинам со своей полногрудой женой... Конечно она должна быть грудастой, ведь он так любит горы! Все рано или поздно уходят с трассы. Все. Но какое ему дело до других, если он ещё не успел насладиться полётом. И как приятно когда все мышцы гудят, и хорошо прожаренный бекон с переливающимся красным вином в бокале зовёт к прекрасным молодым созданиям...
- Мистер Маклакски, извините, но вы забыли заплатить за подъёмник. -
Вечно эти кассирши что-нибудь напутают. Его мощная, вся в переломах рука, резко метнулась в нагрудный карман изящной, но строгой ветровки. Крохотная, почти детская ручка девушки чётким, отрепетированным движением схватила кредитную карточку и, как горная лань, устремилась к кассовому аппарату.
- Здорово Грэг! - заорал во всю глотку горнолыжника, Джонован Макграсски, чья рыжая небритая щетина, не могла предвещать ничего хорошего.
- Здравствуй, - мощно рубанул Грэг. Желваки на его лице набухли и стали красными, как глаза студента на следующий день после стипендии.
Все вокруг них напряжённо замолчали и ждали развязки. За Джонаваном Макграсски закрепилась слава сплетника и дебошира. Он, как настоящий негодяй, выдержал паузу, и несвойственно тихим для горнолыжника голосом подло спросил: - А что это твоя жена и два копа разыскивают тебя по всей трассе?
- Да понимаешь друг, - ледяным голосом отчеканил Грэг, медленно поднимаясь со скамейки, - понимаешь, я по привычке перепутал и взял её кредитную карточку.
Небритая рыжая щетина оскалилась и гнусно заорала: - Так отдай ей свою.
- Я не бухгалтер, а горнолыжник, - пророкотал голос, бегущего к подъёмнику Грэга Маклакски.
Свидетельство о публикации №115123101496