Народное. Блатное. Хороводное

В темно-сером саду, где в ночи трепетали осины,
Где из талого семечка сакура вширь проросла
Пахло вешним костром, старой банькой и жженой резиной,
И любовь распростерла над миром два белых крыла

В этой баньке Иван, камасутря свою Аграфену,
Клял окрестную пьянь, что опять колизеит забор,
Все чего-то вопя (то ли чурки, а то ли по фене).
А на черном мерсе ко двору подъезжал прокурор.

Аграфене-то что? Ей минуло едва восемнадцать,
Никого не любила, с презреньем смотря на людей,
Неспортивна была, никогда не любила гимнастик
И напрасно круги дождь писал по холодной воде.

По горячим следам (или может, по тонкому нюху)
Прокурор пробирался, таща за собою ОМОН
Про старуху, конечно, бывает на свете порнуха,
Только время застыло, таращась у банных окон.

Увези меня прочь, повелитель такси и джихадов!
В желтоглазую полночь шальных светофорных огней!
Если спьяну усну - по карманам мне шарить не надо,
Ты такой же, как я. Все чучмеки мы в этой стране.

Знать,приснились не зря мне шальные китайские ветры,
Что сорвали бейсболку с бедовой моей головы
Отмеряет судьба километры асфальтовым фетром
Пересудов старух и совсем нефартовой молвы,

Зашатавшийся мост мне на карму обломками плюнул,
Не гуляет по Дону отныне казак молодой.
И на черной скамье, вспоминая ядреную Груню
Суну руку в карман, повышая в державе удой.