За прекрасной моделью истерзанных чувств

                *     *     *
За прекрасной моделью истерзанных чувств
и закрытым пространством (не в порах),
когда бритвой вспороть рот Джоконды не тщусь
на ландшафте страны пореформенной, —
нагоняешь не то, что нагнать не дано, —
а до опытный жест к приключеньям,
где включаешься в мир, как в отобранный Дон, —
рыбьим ртом ловишь тень от кочевников.

Я, наверно, настиг себя где-то в пути —
иль, вернее сказать, — на распутье,
когда рвётся наружу не твой прототип,
а который тебя ж и распустит.
Там, где, собранный в образ, ты шёл как стена,
и Сибирь не стояла на сдвиге —
тектонических плит ли возню затенять,
чтоб на новый виток не сподвигло б?

Так при встрече с эпохой не сходит мне с рук,
чтоб — как эху в лесу — не аукнуться:
то ли голову срубят, то ль выстроят сруб
и отсыпят мне золота унцию.
Не раздашь свои руки допрежь глухаря,
что работает с первоисточником:
пока крест деревянный стал в жизнь претворять —
короед какой к сердцу приточится.

Круговым, знать, движением воду водил,
Чумака вытравляя из озера, —
словно б лунный портал приоткрылся во дни,
хэви-метал как вышел из Осборна.
Так от Оззиной глотки креститься не лень,
сораспяться ж — пространства не сдвинутся:
в ту ль пещеру входил ты — двурог, как олень, —
когда рушились циклы под Винницей?

С нарастанием трёпа растёт и тропа
расходящихся видов в истории.
Шквал событий по жизни кого потрепал —
того первым и быть удостоили!
Несгибаем от ветра лишь ходит Атман,
режет взглядом уздечки от времени.
Сколько б яблоко взгляда на век ни вздымал —
оставался навек невостребованным.

Так с приливом-отливом — дыханьем морей —
первородством завяжется слово,
где за длинною удочкой клонит Морфей,
ни плотвы, ни мышей он не ловит.
Но и он ведь(за Фрейдом) во снах говорит:
«Вот пожил бы ты с год в Ереване..;
где не водит дружины смышлёный Атрид,
Митридата Тигран не взрывает...»

Говорят: их язык — как зарубки в скале,
по которым спускались к ним боги.
И Тигран, по способностям, — их был скорей,
чем из Рима пришли б  бандерлоги.
Накормить бы мне душу с младых тополей,
и к берёзам бы желоб подставить;
подавалась чтоб кровь да был взгляд потеплей —
Пифагора б нащупать в суставе.

Ни прослушки, ни чипов в подкожную ткань:
от нектара б родился и вырос.
И пускай бы спина от ходьбы затекла
под воздушными замками в Выре...
Вероятней всего, я бы сносу не знал,
где бы Тацит анналы не вынул.
Никогда бы не сел на всем близкий нам нал
и всё ближе б стремился к овину.

Дух родной ли земли так сказать подошёл,
что есть время назад нам вернуться?
Как буханкой набухшей, стою я тяжёл,
греет душу домашняя утварь.
Тут и сруб есть, и скалка, и печь на века,
и за вьюшкой дымящийся угол,
где и б сталось страной к очагу навыкать
да подслушивать время, как друга.