Помехи. Быль
Поздним вечером возвращаюсь с работы домой в метро. Людей почти нет. Только трое человек в вагоне: я у крайней двери с одной стороны и так же у крайней двери в противоположном конце вагона влюбленная парочка. Вот и все. Устала, мысленно читаю про себя православную молитву. На одной из остановок в вагон заходит мужчина, лет тридцати пяти. Худощавый, ничем не примечательный, с немного взъерошенными волосами и с озабоченным, "внутрь себя", взглядом. Садится напротив меня. В руках у него небольшая, серая, холщовая сумка с веревочными ручками и принтом: некая страшноватенькая физиономия. Двери закрываются, едем дальше. Мужчина вдруг как-то весь собирается, словно сжимается, сосредотачивается на чём-то своём, внутреннем, затем медленно и спокойно прикрывает глаза и начинает монотонно потряхивать своим холщовым "мешочком". Слышу приглушённый, шуршащий звук, словно от сухих листьев или от шелухи от семян. При этом губы мужчины чуть заметно подергиваются, он явно что-то нашёптывает. Об-ба!! Да, он, похоже, тоже молится. И хотя внешность у мужика славянская, молитва однозначно не православная, поскольку шебуршащий мешочек, судя по всему- атрибут, играющий в его "молитвенном правиле" немаловажную роль. Слегка настраживаюсь, наблюдаю незаметно, но тоже молюсь. Дело личное, не желаю прерываться на праздное любопытство. Поусерднее внутренне собираюсь и, в отличие от мужчины, молиться продолжаю мысленно, совершенно беззвучно, но, честно говоря, с некоторым напрягом. Чувствую внедряющиеся помехи. Мужчина же неожиданно вздрагивает и вдруг быстро открывает глаза. Ему, несомненно, что-то мешает сосредоточиться на действии. Резко и пристально смотрит на меня в упор, потом снова, с усилием, закрывает глаза, делая какую-то, непонятную гримасу и начинает активнее шебуршать своим загадочным мешочком. Тоже внутренне усиливаю молитву, чувствуя что тот, кто напротив, отвлекает меня всё настойчивее. Мужчина снова останавливается, опять открывает глаза, опять, в упор, недоуменно и вопросительно смотрит на меня, затем зримо напрягается, вновь закрывает глаза и ... давай, давай в темпе шуршать "своему богу", с еще большим рвением и даже со страстностью. Губы его уже явственно начинают что-то тихонько произносить. Собираю всю волю в кулак, в очередной раз говорю себе:" Не отвлекаться, надо завершить молитву", но одновременно думаю:"Да что же это такое? Какие-то вторгающиеся, мистические помехи и они явно исходят от этого, напротив!" Мужичонка, видимо, думает тоже самое обо мне, поскольку то останавливается, прекращая шебуршание, открывая глаза и в очередной раз напряженно глядя на меня, то вновь с силою плотно смыкает веки, пытаясь возобновить свое шептание снова и снова. Он, похоже, уже немного раздражен, потому что почти со злостью трясет мешочком. Я же вдруг представила нас со стороны и чуть не прыснула со смеху. Действительно, забавно. Какая-то невидимая, но яростная борьба. Хорошо, что никаких сторонних зрителей в вагоне! Эдакое наряженное, упорное, не одной стороной не уступающее молитвенное противостояние.
Наконец, моя остановка. Выхожу. Уже, не сдерживаясь, смеюсь, представляя, с каким внутренним облегчением вздохнул сейчас мой случайный оппонент, почувствовав, наконец, освобождение от коварства глушащих его, "вражеских" помех...
Рецензии