Тридцатник

ОН. Давай не делать паузы в любви

Давайте делать просто тишину,
Мы слишком любим собственные речи,
И из-за них не слышно никому
Своих друзей на самой близкой встрече,
Давайте делать просто тишину.

И мы увидим в этой тишине
Как далеко мы были друг от друга,
Как думали, что мчимся на коне,
А сами просто бегали по кругу.
А думали что мчимся на коне.

Андрей Макаревич «Давайте делать паузы в словах»




Давай не будем измерять в слонах
Пустую ссору, принимать решенье.
Поверь, когда давным-давно женат,
Так хочется доверья и терпенья,
А ты из мухи делаешь слона.

Давай в мартышках будем измерять
Смешные пикировки, корчить рожи!
В серебряных сполохах декабря
За тридцать лет ты стала мне дороже.
Давай года в мартышках измерять?

Вещун у нас не ворон, попугай.
- Дуррак, дурррак! – он мне кричит из клетки.
Прости, поверь, что всё у нас в руках,
А я – дурак и параноик редкий.
Пророк у нас не ворон, попугай.

Тоска меня сжимает, как удав,
Накручивая кольца годовые…
Ты помнишь, как шептала «навсегда»,
А мы такие были молодые!
Теперь тоска сжимает, как удав.

Давай не делать паузы в любви.
Я знаю, мы с тобой простим друг друга.
Ведь птицам тоже трудно гнёзда вить,
Зимой их заметают снег и вьюга.
Давай не делать паузы в любви?

Мы просто будем делать тишину,
Что воцарилась после бурной ссоры.
Ты знаешь, я люблю тебя одну,
Пусть попугай глядит с немым укором.
Мы будем просто делать тишину.



ОНА. Свет мой

Где ж ты, мой свет, бродишь голову склоня,
Дай мне ответ, что не позабыл меня,
Ведь писем нет вот уже четыре дня,
Милый, не греши – напиши!

Живу я без тебя словно во сне,
Горю я без тебя словно в огне,
Прошу я, напиши весточку мне,
Хоть строчечку ты напиши!

Татьяна Буланова – "Ясный мой свет"



Что ты бродишь, словно Каин? Пятый угол не сыскать.
Ровно тридцать попугаев просвистело у виска,
Громко топали мартышки и с комода семь слонов,
ты когда-то был мальчишкой, нереальным пацаном!

Ну, а я была девчонкой и красавицей была,
долюбилась до пелёнок, сердце выжег мне дотла,
народилось двое дочек, а ты сына всё просил,
ты меня хотел… на счётчик ставить. Вышел керосин.

Только что была невестой, стала бабушкой седой,
только спели «тили-тесто», а теперь сплошной отстой:
в жуткой шляпке и с кошёлкой – дом, работа, магазин…
Этот путь, увы, не шёлков, тридцать  лет и тридцать зим.

Ты не пьёшь, не бьёшь, не куришь и доселе полон сил.
Что же я такая курва? Баб вокруг косой коси.
Быт проклятый заедает, бьётся лодка в берега.
Что ж ты бродишь, неприкаян? Я ль тебе не дорогА?

Мне бы не беситься с жиру, просто в тряпочку молчать,
на работе по ранжиру мне и подпись и печать.
А в дому – мужчина главный, понимаю, всё пучком,
ты такой сегодня славный, повернись ко мне бочком.

Тридцать лет, откуда нежность? В браке столько не живут.
И хорошее, конечно, браком и не назовут.
Как так можно, фифти-фифти, не скандалить, всё прощать,
финтифлюшки из финифти - семь слонов, не жди пощад.

Проклинаю я нечасто жизнь прекрасную свою,
знаю я, что это – счастье: муж, достаток и уют.
Ты прости меня, любимый, что сегодня сорвалась,
без огня не будет дыма, только ты не при делах.

Нам внучок сказал по скайпу: «баба, деда», мы в слезах,
не уроним, сладкий зайка, мы себя в твоих глазах!
Так давай не делать пауз, рвётся сердце пополам,
пусть пропишет доктор Хауз нам «любвин» ко всем чертям!