Письмо - 4 из 1987г

Здравствуй, любимый!
Начало его было стандартным, ничего мне не предвещающим. Наши отношения были прежними, ровными, иногда пылкими, нежными.
Весной Мария Николаевна уехала в деревню. Нам стало очень хорошо, свободно, почти каждый вечер мы были вдвоем, на ночь ты уходил домой. Твои занятия в капелле стали нерегулярны, хотя ты даже костюм принёс ко мне. Настроение у тебя было хорошее, и я была рада за тебя. Вроде ничего не предвещало печали. Но вот ты спросил однажды, не могу ли я одолжить денег на новый телефонный аппарат. Вопросов нет, пожалуйста. Затем ты говоришь мне, что тебе нужны мешки для макулатуры. Не помню, но, кажется, что я не смогла их тебе найти. Дальше я замечаю, что ты не ходишь в капеллу, забираешь свой костюм и на мой вопрос, что всё это значит, ты просто улыбаешься. Ах, как я изучила эту твою улыбку за 10 лет, легкий смех притом. Но тогда я её ещё не понимала. И приходит день, когда ты со слезами на глазах говоришь мне об отъезде. Опять обман на протяжении всего года, пока шла процедура обмена. Но не могла  я спокойно воспринять это известие, упрекала тебя в молчании, в непризнании о готовящейся разлуке. Видимо, это стиль твоей жизни - наносить болезненный удар внезапно. А тогда ты плакал и уверял меня, что это вынужденный шаг, всё равно мы будем вместе.
У тебя случилось большое горе - умерла мама. Ты знал, что она болеет, я говорила тебе, что нужно к ней съездить. Но ты был занят подготовкой к переезду и упустил время. Я очень жалела твою маму за то, что она посвятила тебе свою жизнь, перенесла много страданий ради тебя, а умерла, не увидев перед смертью единственного сына. Очень сочувствовала тебе, видела, как ты горюешь, а я не могла быть с тобой рядом на похоронах. Это меня очень огорчало. После похорон ты уехал в Ильичёвск, а я осталась одна со своим горем, своими слезами.
Пришло время отпуска, я взяла путёвку в Чёнки и поехала, чтобы пройти нашими тропами, побыть на месте костра, который нас объединил. На выходные приехала, а от тебя письмо. Какое же оно было прекрасное, полное тоски и любви, зовом ко мне, чтобы я приехала хоть на день.
 Я не могла не откликнуться, и, не добыв до конца срока путёвки, тайно поехала к тебе. Встреча была очень радостная, сколько нам обоим она принесла тепла, искренности в любви! На память у меня осталась фотография. Она всегда теперь будет передо мной. Вот и сейчас смотрю на неё и вновь переживаю радость той встречи. А ещё торжествующий гимн любви:                - « Ты будешь со мной! Мы вместе просторы моря пройдём ».                Мы целый день бродили по набережной, улице Дерибасовской, даже съездили в Ильичёвск, чтобы ты взял портфель для поездки в Гомель. Ведь у тебя уже была готова командировка. Квартиру на день не смогли снять, да  я и не хотела этого. Подходя к квартирному бюро, я испытывала странную стеснительность и была даже рада, что эта операция не удалась. Ты был рядом, я чувствовала твою любовь, нежность, и мне больше ничего не нужно было. Вечером мы сели в поезд и поехали в Гомель. Какие это были упоительные дни, любовь как будто стала ещё сильнее, во мне  всё ликовало, и я ждала чего-то более значительного. Но всё оставалось по-прежнему. Закончилась твоя командировка, ты уехал. Началась переписка. Письма приходили часто, они были добрыми, нежными. Ты много звонил и твой голос, произносивший:- « Анечка, Аню, очень скучаю, тоскую по тебе», заставлял замирать моё сердце от любви к тебе. А твое стихотворение-« Волна морская руками твоими обнимет меня...». Сколько в нём лирики и грусти! Так и жила твоими письмами. В декабре вновь сообщаешь мне радостную весть - ты приедешь на Новый год. Это был первый Новый год, который мы могли встретитьвместе. Досвидания любовь и радость моя.                Целую и обнимаю. Твоя Аню.               

Гомель, Чёнки, Ильичёвск, Одесса
Дата написания 06.03.1995.