Мелочь

УНИЧТОЖАЯ - МЫ СОЗДАЕМ И, СОЗДАВАЯ - УНИЧТОЖАЕМ!
Бросить  в  грязь и топтать то, чем мы восхищаемся - вот тайная, подлая, предательская суть человека... Я поняла это и не надо умных, гуманных теорий. Я составляла предметы, вещи. Я сама себе придумала этот мир. Как составляющие духов: мускус, амбра, цибет - я составляла свой мир, свое окружение. Немного фантазии, обаяния, немного стараний, чтобы нравиться прежде всего себе - а тогда-то я и другим понравлюсь. "Пойдет к Софье - думала я, - вооруженный моей прозой, памятью о ней. Мужчины тщеславны так же, как и женщины. И в этом я нисколько не осуждала лейтенанта. Он что-нибудь скажет непременно. Скажет то, что насторожит ее. Будет ли это слово, фраза или мысль, повторение моих слов или моих высказываний, но удержаться он не сможет. Он непременно скажет. Чутко, трепетно, как лошадь на ипподроме, поведя ноздрями - Софья сразу почувствует мое присутствие... и начнет уничтожать. Блестящая партия! Радуйся, лейтенант! Я давала ему забаву для ума, для чувства, для тела. Наблюдай и делай правильные выводы.
Смотри, смотри! Это - ипподром. Две лошади! Гонки! Мелкое, суетное, грязное - необходимо! Мы отмоем, мы успокоим, мы возвеличим! Мелочь, пустяк...
Но - вот уже МЕЛОЧЬ повелевает нами и мы рады повиноваться ей. Она кажется нам безобидной. Ведь это же мелочь! И знание о том, что это ничтожная мелочь, которую мы, якобы, можем в любой миг отбросить, успокаивает нашу бдительность. Мы забываем о том, что жизнь состоит из мелочей и привычек." Мужчины - рабы привычек". Мы позволяем мелочи царить на пьедестале, успокаивая себя тем, что смеемся над нею, но - МЕЛОЧЬ! - не прощает. Она берет верх в другом. Зоркая, хитрая мелочь чувствует, что она - мелочь... И ловчит, она подобострастно поглаживает наше самолюбие, она успокаивает нас, усыпляет нашу бдительность, она прикидывается такой точь-в-точь - такой! - какой мы желаем видеть ее. Но это трюк, хитрость мелочи. Она сделает свое заповедное злодейство, Легко и радостно, она, мелочь, правит нами!
- Ах, ты хитрая татарская рожа! - радостно восклицал мой муж.
Много лет, играя сам с собою и со мною в эту игру - "кошки - мышки", ему чудилось, что в любой момент он сможет прекратить эту игру с самим собою, со мною, с нашими, перегретыми от бесконечного притворства - нервами...
"Ты - мелочь, ничтожество. Самка! - скажет он тайной подруге и остановит то, что им же было закручено для поглаживания своего самолюбия и похоти. "Мужчина может быть счастлив с любой женщиной, кроме той, кого он любит". Опять Уайльд! Многолетнюю тайную связь он крепил денежными взносами и я, узнав об очередном из них, огорчалась. "Его, как волка грамоте учить: ты говори - аз да буки, а он козы да бараны."
- Ты считаешь меня сексуальным маньяком?! - дико, глупо выпучив глаза, орал он. - Если у мужчины две женщины и обеим он клянется в любви, обещает что-то, как ты считаешь, негодяй он или нет? - спросила я.
- Негодяй! Еще какой негодяй! - злобно и возбужденно, выкрикнул он. Муж был мне гадок, отвратителен. Накануне своей тайной встречи - он начинал ныть, говорить о своей смерти, о любви ко мне и как бы репетируя и сравнивая секс переживания, пытался поцеловать меня.
- Для чего люди ходят в публичный дом? Что разве эти женщины испытывают оргазм? Нет, они играют, блефуют, но им надо угодить клиенту. - продолжал верещать муж, немилосердно терзая мой слух.
Я была ему противна, потому, что я не подыгрывала ему, не блефовала, не обмирала от страсти, которой не испытывала. За многолетнюю болтовню, ложь, подлость, муж ненавидел себя, перенося это на меня, что - я якобы... заставила его своей ревностью стать таким, каким он стал...
Он ненавидел прежде всего себя, но злое - все злое он невольно переносил на меня, причиняя мне боль. Муж попытался поцеловать меня. Грубо, снисходительно, поймав меня в ванной, он обхватил меня руками и стал - навязывать свой рот - просто так, без чувства, скорее от отвращения ко мне. Я готова была поклясться на чем угодно, самом святом и заповедном, что ему хотелось меня грызть, кусать, терзать, мучить! Он ненавидел меня, а я - его... "Не могу больше! - так я думала о себе. Где взять терпение? Где?! Прошло два года и 9 месяцев после гибели единственного сына и это страшное, странное, уродливое чудовище выросло между нами, безобразно и лживо - оскалив свой рот в неискренней улыбке, в лживых словах, оно водило моим пером по бумаге. "Ты моей кровью пишешь свой роман! Это все твои выдумки... - причитал муж.
- Кровью сына, своей жизнью, твоим болтливым языком... - думала я.
Я мечтала о величии духа. Меня любить невозможно.
- Ты мыслишь старомодно! Современная женщина - это деловая женщина. - говорил муж. И, как протест, звучали мои мысли - на страницах моей прозы: "Если старомодно небо, звезды, солнце... Если старомодны люди, их любовь, верность, те вечные ценности, которые у всех народов во все времена - были едины - то я старомодна. Последнего подлеца можно удержать на грани, чтобы чудовища его сути не сожрали его, найти заповедный остров... Кто сказал, что нельзя молиться двум Богам? Только так! Как две стороны одной медали.

         (  "Проза  ру".  "Девятка  в  зеркальном  потолке",  глава  5)