Необъезженный конь

От загона, к тесовым подмосткам,
повели молодого коня.
Ну а мне, вдруг, привидилось остро,
что к седлу приковали меня.

Конь храпел, весь дрожа и робея,
круглый глаз на подмостки кося,
но упругое тело жокея
прилетело в село от крестца.

Конь рванул, напрягая уздечку
(ну а он – разьве это – не я?),
и от боли поднялся “на свечку”,
и припал, словно сесть норовя, ...

Он брыкался и грудью и крупом,
всё хотел оторвать седока,
и скакал, изгибаясь, по кругу,
и валился в траву на бока.

Но жокей этот был корифеем:
объезжал не меня одного.
Он всё ждал, когда я одурею, -
в “белый свет” поскачу от него.

И его ожиданью наградой,
я забыл про свои тормоза
и махнул над высокой оградой
в степь, куда поглядели глаза.

Я галопом понёс по траве ли,
по полям, по дороге степной, ...
Только слышал: трибуны взревели
за моей и жокея спиной.

Но когда под уздечкою пена
так набилась: не сбить – не слизать,
я закончил свой выход из плена:
повернул и поплёлся назад.

Мой жокей видно думал: остыну,
буду тих. И пришпорил слегка.
Я ж рванулся и рухнул на спину
и в седле придавил седока.

Был недвижен и бледен покойник,
только кровь покатилась с лица,
и сорвался приёмщик – полковник:
“Пристрелить бы его, - подлеца!”.

Но замолкли трибуны мгновенно:
будто ветром задуло огонь,
и остался в заводе на племя
мой двойник – необъезженный конь.