Тайный роман Перьева

                А. С. П.
                М. А. Б.
                Н. А. Н.
                М. И. Ц.
                В. В. М.

              *  *  *



И вот поэт к стене прижат был
всей неотвратностью улик,
но не за грешный свой язык
и не за то, что что попало
он криво виждел-внемлел как бы
Пропил ли лиру,
лгал ли миру,
за словом долго лез в карман
иль памятник себе воздвиг из пробок
бутылочных, когда был пьян –
нет, не за то.
А за роман

Когда народ его гурьбой
в углу за горло кочергой
воротничок чуть не помял,
поэт признался:
Изменял
я графоманским эмпиреям
всех поэтических путан,
их рифмам, ямбам и хореям –
да, с прозой жизни.
Был роман.

И молвил он уже смелее –
Для нашей маленькой деревни
то был бы ядерный заряд,
но –
что сказал там классик? –
Бредни,
что рукописи не горят
Горел он долго, ярко, терпко,
все двадцать шесть его томов
Вот тут его золой и пеплом
земли обугленный покров
Чего ещё с него возьмёшь?
(с какого краю не итожь) –
ни очага под зимним ветром,
ни струй прохлады летним пеклом
и премий нобелевских тож.
И Он сказал мне – уничтожь
Народ безмолвствует твой.
Всё ж
придёт  тому роману время
и прорастёт благое семя
на камне
из твоих костей
через сто лет ты будешь с ней,
сквозь век поклонника нашедшей,
той самой поэтессой вещей
греметь.
И никаких гвоздей