Бремя страстей

Казалось бы: какое мне- то дело до спора, до этого грандиозного поединка душ, который продолжался между двумя женщинами полжизни?  Даже смерть не в силах была закончить его!

Должно быть, могучие эгрегоры стояли за плечами их. И не просто наблюдали, а
принимали самое деятельное участие в двух судьбах.

  А вдруг все было не так, как представляется мне со стороны? Вдруг все было совсем не так? Каждый делает свои ошибки. Я делаю свои. Их много. Иногда интуиция мне не изменяет. Иногда она дремлет как старый серый кот, похожий на облезшую  кроличью шапку, свернувшись клубком у батареи, и закрыв глаза…
А иногда она ведет себя как мой второй муж, регулярно ходивший налево, но ласково обнимающий меня и старающийся ежедневно исполнить супружеский долг, чтобы усыпить мою бдительность и «замазать» мне глаза. То есть я интуиции своей верю, а она меня  обманывает,  сохраняя  самое  честное выражение глаз.
  Это не заупокойная месса, это думы, которые  одолевали меня какое- то время тому назад. Не давали покоя, пока однажды я не записала их на белом листе. Суди меня, Бог.
Я с удовольствием окуналась  в ежедневность:  собрала ягоды на своем  маленьком огороде, копала картошку, работала в душной и пыльной библиотеке, мыла, стирала, готовила  еду всем  домашним и так далее, далее, далее, чтобы, после всех дел заснуть с компьютерной мышкой в руках, в конце концов, забыв про борьбу добра и зла, про черные и белые полосы в жизни и прочую чепуху... 
Во сне я  скакала молодой кобылой, только что сбросившей с себя этакого бравого молодца и поддавшей ему копытом. А утром,  одев сбрую, и став водовозной клячей, я брела по привычному  маршруту  и привычно размышляла о погоде, а также  о смысле жизни и смерти…
Ощущали ли вы когда-нибудь влияние на вашу жизнь сил неведомых и могущественных? Были ли вы зависимы от кого-то, или от чего-то? Связаны клятвами и обетами? Происходили ли в вашей жизни чудеса?
 Если вы сказали: нет, то значит, как поется в песне «на земле не жили вы пока, и я вас от души жалею»…
 Героинями этого рассказа стали  женщины уездного города Y. Личности известные на этом маленьком клочке суши.Вероника и Мария.   
Городок  наш маленький. Восемьдесят тысяч жителей. Все на виду.
Километрах в двух от городских построек  дымят трубы ранее солидного, а сегодня безнадежно стареющего машзавода. В суровые девяностые как вышли, помню, заводчане с большим барабаном на демонстрацию (денег ДАЙ!), так кто-то и присел со страху на задние лапы. Толпа не чхи. Сила. Потому, где надо смекнули. Подрезали. Подсократили. А где надо- добавили. И теперь- все путем. Барабан, наверно вообще зарыли где-то далеко. Или, может, с аукциона продали? По заводу волнами прошли сокращения и смены собственников. В итоге от завода остался пшик. А в округе заработали предприятия, отравляющие экологию
 В реке водятся окуньки и щука, что местные рыбаки сбывают на рассветовском рынке сто рублей за килограмм. Дети кашляют, болеют, выздоравливают, подрастают. Взрослые взрослеют, потом старятся, потом говорят всем: «аривидерчи», или: «до скорого», или «а почему это я? Сейчас очередь другого!» И уходят навсегда...
Ленин, памятники которому  установлены в трех, если мне не изменяет память, местах уездного города  Y, и теперь живее всех живых. Потому, что живые  расползаются с рассветом, как муравьишки, по своим неотложным житейским делам и не видно их, а он стоит себе, такой, руку в брюки. Без вредных привычек. Есть, пить не просит. Поставь ему видеокамеру на плечо- он тебе такое кино поснимает ;мама не горюй!
  Мои героини покинули этот мир несколько лет тому назад, оставив свой след на земле.  Веронике не плохо сейчас и там, где она есть. А на этом свете о ней заботятся заботливые люди. Издают ее послания, распространяют по всему свету клеветы. Музей вот открыли. Имени Ее. Что еще? Книги издают. С красивыми названиями и в красивых обложках. А внутри – странички, смазанные ядом. Читатель пальчик послюнит и готов! Отравленный словом, начнет видеть все в изломанном свете.
 Не простила Вероника Марию за судьбу её, сложившуюся счастливо, за то, что умерла хоть в муках, да счастливой. А на исходе дней земных ощутила, что просыпается в золотой колыбели у Бога…
 Прощать  дано  не всем… Чувство сладкое  мести дает какую-то сумасшедшую энергию  мстящему и мстящему за мстящего. А вот прощение- отнимает силы и накладывает на рот замок молчания и прозрения…
  Еще  при жизни Вероника сделала героиней  своих рассказочек  Принцессу Веронику. Так как верила в победу. И знала, кто помогает ей. Так и живет сердешная  в своем родовом замке, ставшем теперь ее музеем. Так и живет. Одна...
    Детство в окружении близких дает любовь. Девочки, как хрупкие веточки- правнучки Евы и Лилит. Какой путь уготован каждой не поймешь, пока не настанет пора жизненных испытаний.
  Ева – из ребра Адама. Ее правнучками становятся  раскаявшиеся грешницы и старые девы, ученые и простушки, те, что научились в жизни главному: любить и нести любовь в мир, как делала это Мария.
  А откуда же взялась Лилит и последующие ведьмы-ведуньи, эмансипированные пройдохи, почитающие себя любимых выше всех, бабы дерзкие на язык, скорые на расправу? Не из ребра. Ох, не из ребра! Из какой-то другой части мужского тела. Возможно лучшей из всех частей, что придумала матушка-природа, той части, на которую ушлые законодатели с радостью прилепили бы ярлычок 18+.   Отсюда эта самость, эта торчащая наглость, это вездесущее выпячивание? Ну, да и пусть себе торчат. Жалко что-ли?
   Мысль сбилась под бременем  страстей по сути  своей  чужих мне. И своих -то хватает!..
 Вспомнилось, что спустя два года после смерти мамы я как-то вдруг осознала, что вот теперь  мамы нет совсем. Что она действительно не вернется. И навертелась на этот вертел  целая череда детских воспоминаний, живых и неожиданных как дождь грибной-проливной, которому я пела песенку: "Дождик, дождик, перестань!.." Мамы нет. А память жива...
Дождь смывает пыль с надгробий. И в краю вечного покоя и тишины обдуваемые ветром расцветают бумажные цветы.
Есть такая детская сказочка: жили два котенка. Один черный, другой белый. Вместе пролезли они через длинную трубу, и стали оба серыми. Пока не пошел дождь.
  Если рассматривать жизнь, как трубу, через которую все люди должны обязательно проползти, перед тем, как плюхнуться в реку Забвенья, то становится совершенно очевидно, что выползти из сажи белым и пушистым  удается разве что… Да, пожалуй, никому и не удается. Пачкаются, конечно, все по разному. Но респект тому, кто свои грязные ноги не вытер об другого.
 Я не помню, в какой именно момент я поняла, что нужно избегать и черного и белого. Потому, что черное для меня слишком черно, а белое- слишком бело.   
А впереди еще, судя по всему, фаза дознания, потом взвешивание грехов, а потом уж распределение по зонам. Кому общего режима, а кому колония- поселение.
  «В раю, конечно, мягче климат. Но лучше общество в аду»,- так кажется сказал  один проницательный товарищ из наших.
Интересно, когда мои героини проходили фазу дознания, были ли учтены все смягчающие и отягчающие обстоятельства, или там такой же бардак и формализм как и здесь?
 Где-то в нижнем ящике рабочей кафедры у меня, к примеру, «хранится» документ, так называемый «Дневник библиотекаря», в котором согласно распоряжению директора  библиотечной системы  Л.Л.М. библиотекари "скрупулезно"! И никак не иначе! Учитывали и записывали все, чем они занимались в течение рабочего дня.Дневники раз в неделю тщательно проверялись и на очередном еженедельном собрании звучали напутствия:
- Нужно доказывать свою нужность, свою полезность!
  Роли как дознавателя, так и судей, как адвокатов, так и подсудимых однотипно киношно воссозданные удручают какой-то наигранностью. В роли потерпевших вообще неуютно. Свидетели часто оказываются Еговыми. Но поблескивание бериевских пенсне- неизбежная часть любого процесса. Даже если судья и не очкаст и не лыс.
Вероника ; единственная дочь в семье. Любимая. Красивая! С детства становится инвалидом. И несет свой крест одиночества, впадая порой в
гордыню, сатанея от зависти к бывшей подруге Марии, которая лишает ее чувства меры. Да и о какой мере может идти речь в этом случае?

Мария-средняя из трех сестер.С детства в окружении родни, потом в
окружении мужа, детей и многих-многих друзей.

Ну, так вот, Вероника, смотри: у Марии несколько маленьких
книжечек, написанных самой и много сборников ее учеников. Смотри, с какой
любовью смотрят они ей вслед. Почему ты ненавидишь ее? В чем ты с ней
соперничаешь?

Мы все живем в одной точке пространства. Дышим одним воздухом. Волею судьбы даже дома наши выстроены рядом.

Когда у нас лето ; любуемся зеленью деревьев и наслаждаемся
теплом, когда зима- дышим морозным воздухом. Все одинаково втягиваем воздух,
обогащенный кислородом, а выдыхаем слегка отягощенный углекислотой.

Трудная судьба остаться одной, прикованной к кровати,
гордой, отклоняющей помощь одних и привязывающейся лианой к другим и
завидующей, как Сальери завидовал Моцарту и не могущей скрыть эту злобную
зависть. Ну как, скажи, мне примириться с тобой? Я боюсь тебя, как любой нормальный человек боится зла. Я не люблю проходить мимо твоего замка, я не хочу останавливаться и сидеть в тенитвоей черной беседки. Уже несколько лет подряд в библиотеку поступают все новые твои книги, а я не хочу и не могу открыть любую из них. Когда ты их пишешь? Сколько еще напишешь? Кто знает?

Впрочем, все непонятое и таинственное всегда привлекало меня
и заставляло идти на риск.

Вечером, перед закрытием библиотеки я беру в руки две книги:
«Светись, окно» и «Не бывает последней строки».

Я смотрю на стихи одной и другой. Пытаюсь из этой словесной дуэли выделить что-то главное. Понять ту и другую сторону. Однако, понимаю, что отношение у меня к моим героиням слегка предвзятое после общения с Вероникой по телефону и с Марией налетами, нечастыми  встречами.
Первая сохраняла свою значительность. В долгом ожидании, пока она каким-то образом в конце концов брала трубку в руки , возникало  тяжелое чувствочуть ли не вины перед такой значительной личностью собеседницы, будто это я сама каким-то образом была виновата в ее несчастной одинокой жизни,прокручивались в головеслова сочувствия, а собеседница с первой же
фразы окатывала холодом. И обязательно говорила о себе, как о героине нашего времени.

Другая «выливалась» на собеседника доброй речью, сердечной простотой.
Вот перед вами соперницы. Читайте и сравнивайте:
Из стихотворной  дуэли - диалога Вероники и Марии:

Вероника:

;Лишайник мнит,
что с деревом он
вместе,
И сочиняет сказочку о чести,
Не зная, что она взаправду есть,
А впрочем никому здесь никого
не счесть
И все растения нужны.

Мария:
;Тебе убогих презирать,
А мне за ними убирать
И тешить сказочкой о чести.
Но мне не страшно умирать,
А за чертою будем вместе.

Вероника:

Искупление
За упокой служиться будут мессы,
Любви и скорби нашей не избыть.
Но коль злодейство с гением несовместны,
То Черной речке следовало быть.

Дано всего нам, каждому по вере.
Всяк судия себе в конце концов.
Не отравлял ведь Моцарта Сальери.
А в чем повинен тот же Воронцов?
 Дантес в живых остался. Слава Богу!
Убитым быть- не то, что убивать.
Белым-белы снега на ту дорогу,
Тот санный путь метелям отпевать

 

Мария:

Дуэль
Если бы Пушкин Дантеса убил,
Мир бы намного счастливее был.
Сколько бы новых, талантливых строк
Великий поэт подарить бы нам мог.
А может, убив, он в отчаянье впал…
И больше стихов никогда не писал…
Но вышло, как вышло…
И Пушкина нет…
Январь был... И выстрел.
Дымил пистолет.
А где-то душа ликовала у неба,
Что Пушкин убийцею все- таки не был.

Вероника:

 
Смысл моей жизни

Опять опята проросли на пне.
А я какую сказочку совью?
Три жизни обрываются на мне,
А я никем не отдарю свою.
Наверно, смысл какой-то в этом есть.
Грехов в родах моих, поди,
не счесть,
Так отстрадать кому-нибудь
с креста-
Своей судьбы, вживую, эту ось
Времен, и судеб, и страстей, и всех,
Вот смысл! Вот бы это удалось!
Конечно, за себя. Но как за всех.

Июль 2000

 
Мария:

Я жила на пределе.
И не знала, когда
Надо мною взлетела
Отчужденья звезда.
И вослед светлоокой
Я пошла напрямик,
Где светился далекий
Незнакомый родник.
Говорила звезда мне:
"Перейди за порог,
И увидишь сиянье
Ненаписанных строк".
Захотелось мне очень
За порог перейти,
Но за каждую строчку
Надо болью платить.
Болью? Нет, не согласна!
Повернулась спиной,
И увидела ясно-
Нет дороги за мной.
Никуда мне не деться,
Путь один- напрямик,
Очищается сердце
По пути на родник.

 Вероника:

Испепеленная дотла,
Как, Господи не бьюсь_
В растратах вся и не светла.
Такой тебе сдаюсь.
Что лучше было- людям отдала

 
Мария:

Смерти нет- это радости тонкое жало
На секунду, одну лишь секунду вопьется.
И веревка тугая, что крылья держала
За мгновение это уже разовьется.
И лететь хорошо с облаками играя.
И любить и прощать бесконечно легко.
Белый ангел любви провожает до рая,
До которого вовсе не так далеко.

 Вероника:

Видать, и правда сколько б лет
Ни миновало, но опять
За мной «единственной
вослед»;
Тебе и думать, и писать,
И перекраивать мое,
Казаться кем-то простаком.
Не оступись же на жнивье:
Свой след тебе не по ногам.

 
Мария:
Святая тайна бытия-
Откуда ты, откуда я?
И кто он, встреченный в пути,
Зачем приходит, чтоб уйти?
В пути встречает солнце нас,
И отразясь в сиянье глаз,
Нам дарит радость бытия,
И славим небо ты и я.

 

Вероника:

Молитва

Благодарю, о Господи: жива,
Свет белый вижу, думаю, молчу,
Вникаю в заповедные слова,
И состраданьем к сущему свечу
Возжечь дыханьем мне дано.

 Благодарю: не избавлял от мук,
Не подсластил горчайшее вино.
И бедствий не вдруг;
Уже открыто вышнее окно,
А дом продут студеным сквозняком.

Благодарю: столь терпелив
В отсрочках мне! Пейзаж
давно знаком.
Закат в полнеба, на реке отлив…
Тобой, тебе и больше ни о ком.
Тобой, тебе и больше ни о ком.

Мария:

В золотой колыбели у Бога
В рубашонке небесно-белой,
Я проснулась, и чьи-то руки
С тихой лаской меня коснулись.
Я бегу босиком по небу,
Рубашонка за мною вьется,
Только пятки мои сверкают.
Может, это когда-то было,
Может это зачем-то снилось?
Но мне знается- это правда.
Я была в колыбели у Бога,
И светлее радости нет...
Диалог этот был, мне думается,  и многограннее и глубже, чем
приведенные здесь стихотворения. Но существовал он несомненно.
Это не диалог влюбленных, это диалог двух душ; соперниц. Пройдет
время и расставит все акценты и осветит многие темные закоулочки этой
невыдуманной истории.
Про поэтов говорят, что они заранее, при жизни знают что-то
о своем уходе. Судя по всему, мои героини были настоящими поэтами.
Вероника:
 ***
Собака ночью воет во дворе.
Из двух пятиэтажек позван кто?
И вот ночую как бы на одре.
Про это вспоминая и про то.
К уходу не готова до сих пор!
Светильник худ! В растрепке все дела!
А самолет отсюда, ох, как скор…
Зато собака проводить пришла.

 Ноябрь, 1998.

Вероника  ушла 1 апреля 2008 года. Прощание состоялось у дома. День был пасмурный. Люди держали речи, а у ног их действительно бегала собака. И провожать пошла…

Мария:
***
Я уйду к исходу сентября.
Желтый лист, кружась, на землю ляжет,
Друг придет и что-то тихо скажет,
Запоздалой нежностью даря.

Зазвенит разбуженная тишь,
И запахнут медом медуницы.
И на оклик: «Что же ты молчишь?»
Запоют невидимые птицы.

 Засияют ярче краски дня,
И, средь ягод облепихи спелой
Вспыхнет радость красками огня,
Потому что жизни нет предела

Мария ушла 10 сентября2009 года. Друзей было много, а речей мало. Один поэт
Один поэт при прощании сказал, что Мария отдала себя всю родным, друзьям, детям…

Ведьма- от слова ведать. Ведай, Вероника, но прекращай уже зловредничать.
Это же оксюморон получается какой-то. Приходит в городскую
ад-министрацию твоя подруга, дама властная и авторитетная и требует рассмотреть вопрос о лишении Марии звания Почетный Гражданин города на основании твоих письменных показаний: мол, украла гражданка мои ценные- преценные записи.
Вероничка, ну что в них такого уж ценного, скажи на божью милость? Ну, я понимаю, был бы это план остановки русско- украинской войны, или хотя бы секретный рецепт посыпания зимних дорог каким-то недорогим для городского бюджета разработанным тобой на благо жителей средством.
Шучу вот с тобой и чувствую, что Марии приходится встать рядом со мной. Молча так встать и просить молча: оставь ты, Лен, этот труд.  А я и оставлю, ибо плетью, как известно, обуха не перешибешь, ибо борьба добра и зла на земле вечна. Ибо хочу тратить жизнь оставшуюся мне на любовь, на сказку.

А для истории этой сейчас придумаю я финал неожиданный, как прошлогодний фильм "Аватар". И что там, в Голливуде только курят для придумывания
таких вот замысловатых сюжетов? Прямо оторопь берет. Может и Вероника каким-то беспроводным жгутиком подсоединилась, например, к своей подружке и откуда-то из тьмы продолжает злобиться? В мировой литературе и мифологии масса тому примеров.

Вот только налью ка я себе чашечку растворимого кофе с двумя ложечками сахара. Да положу на блюдце сухарик.
Не, Вероника, ну не так же явно демонстрировать свою силу. Взять вырубить компьютер. Прямо как в лицо мне плюнуть. И чего добиваешься на сей раз?

Не хочешь неожиданного финала? Однако вот прям счас за пять минут сочиню и точка! Это я не угрожаю. Это я пытаюсь сделать в твоей
сети дырочку.  Хочу с улыбкой и любовью снарядить белую яхту алыми парусами и отпустить  ее в путешествие по самым красивым местам Вселенной.
Пусть встретит тебя на сказочном корабле Принц твоей мечты:
черноволосый, белокожий в старинном шелковом камзоле с широкими рукавами. Ты шагнешь к нему. Он бережно прижмет тебя к груди.

Все, Вероника. Больше ты не Ведьма. И никогда уже не сможешь стать ведьмой, потому что любовь спасает всех. И делает счастливыми.
И я уже слышу, как ты кричишь: «Прости, Мария!». И машешь нам рукой.