Турогорье. Глава Новороссия

Много ещё напишут строк об этой трагедии
наших народов, быть может скорбных, быть может
грустных. Но, даже преклонённые на колено перед
теми памятниками и обелисками, которые
обязательно воздвигнут люди в память об этих
событиях, мы, знающие о великом духе наших
народов, останемся на-голову выше тех, кто всё
это затеял....

             

Приходит время - собираем камни,
Считаем.- сколько? Все или ещё?
Так век за веком было, станет, канет,
Но  памятью мы к истине идём.
      
               Вступление.

Продайте мне судьбу! Нет! Подарите!
А ту, что есть, долой, в окно, на стужу!
И может, не пройдёт, кому ты нужен,
Безвыходно для нас не пожелав
В любви негаданной  нечаянно проснуться
От этой фразы, тихого: «Постойте…».
Отдайте ту судьбу и успокойте,
Моих тревог несбыточность прервав.

Пусть этот крест раздавит мою тленность,
Своей Голгофой предлагая жертву,
И головой опять ударит в стену
Ошибок, что уже предрешены.
Но средь отчаянья покажет мою пристань!
И в лабиринтах нитью Ариадны
Пусть уведёт навстречу в мир желанный!
И  радуг свет вновь наведёт мосты,

Где нежный трепет мотылька ночного,
Летящего в огонь чужих желаний,
Разверзнет небо искрами сияний.
Моя  в пути заблудшая душа
В той, новой жизни пусть взрастает верой
Из прежнего, что пеплом в землю ляжет,
Оставив боль.  И кто-то тихо скажет:
«Ты звал меня?» И я отвечу:«Да!»

Никто и ничего мне не ответил.
Судьба лишь улыбнулась уголками
Закладок книги, ту, что пишем сами,
И дальше потихоньку повела....
    
      1. Отец   
               
Дал же Бог колею,
           по которой кибиткой цыганской
всё качусь и качусь….
           То ухабы подкинут,
                то вниз да по круче.
Не узнать до поры,
           словно хлебные крошки с устатку,
Самому поклевать
           или кинуть на корм голубям
                будет лучше? 
             ***
Он сидел за столом.Он думал.
Как могло так случиться? Всё мимо….
Словно кем-то оставлена, долго ждала,
Всё мерцала..., звала...,
Знала, вот-вот придёт.... Передумал....

Но она всё горела свечкой,
Его жизнь, проходящая рядом
Переулками взглядов, да всё не о том,
Перелётами птиц, так спешащих домой
После долгих скитаний во Млечность.

И плацкартный билет в кармане
От себя или... снова оттуда,
Где вчерашних побед надоест суета,
И за словом дела, то успех, то беда....
Почему и за что? Он не знает....

Только сердце печёт. Там мама.
Всё ждала, и в надежде о встрече
Столько пролито слёз. А права - не права?
Разве можно судить? Всё, конечно, не зря,
Потому что она это знала:

Ни  весна, ни зима, ни время
Сложат звёздами свой узелочек.
Потому этой ниточкой связаны мы
Там, где нет «просто так», нет подарков судьбы,
Это кровь, восходящая  в  семя.

Он сидел за столом. Что дальше?
Дальше будут пороги, причалы.
И неспешно продолжит ласкать берега
Наших давних надежд этой жизни река,
Отмеряя, даруя, всё дальше.... 
 
               ***
Куда зовёшь меня, мой путь по Божьей милости?
О чём, скажи ты мне, я всё ещё не знал,
Когда урок исчерпан справедливостью,
Той самой, что себе я преподал....

Всему свой срок пребудет светлой истиной,
И высший смысл раскинут небеса,
Я  гладью бездны с блеском звёздным в синее
Читал  ответ, застывший на губах….

О, буйный дух, и вы, опять зовущие,
Мои скитания, искания, стезя,
Дорог неузнанных рассветы, вдаль бегущие -
Нести тот крест и нужно, и нельзя....

              2.Внучка

Дым над пожарищем.
Или это закат, а не зарево?
Снова кружит вороньё.
Только взывают прощением матери,
К Богу взывают.
Помилуй, Всевышний, за что?

               ***
Утро рассыплет рассветные сполохи,
Время по стрелкам бежало вперёд.
Маленькой девочке в красненькой кофточке
Мама на завтрак несла бутерброд.

И потихоньку давала напутствия,
Всё как всегда, дверь захлопнув: «Пока»,-
Крикнула девочка в красненькой кофточке,
И побежала бегом со двора.

Вот уже улица, лица все разные,
Но почему-то все прячут глаза.
Дым от горящих покрышек, как завеси,
«Быстро, бегом…»,- кто-то громко сказал.

Может быть, праздник какой-то затеяли,
Но почему ж баррикады кругом?
Маленькой девочке в красненькой кофточке
Нужно бы в школу, а всё кувырком!

Флаги и рупоры. Камни по площади
В кучах сложили, все что-то кричат.
Как не уютно ей, маленькой девочке,
Даже подумать..., а может война?

Нет. Да, наверное, просто учения,
Вот же витрины, продукты, дома.
Всё как всегда, только шумно. Но мечется
В странном предчувствии детском душа.

Будто кино, что смотрела с подружками,
Там, где горели огни под набат,
Где молодых, окрещённых старушками
Вслед, провожали девчонки ребят.

Два переулка. Вот арка знакомая.
Что ж это было? Ещё поворот.
Скоро звонок. Успеваю. Вдруг «скорая»
Мимо промчалась туда, где народ….

Разве могла она, милая школьница,
Знать, что случилось совсем не война.
Скоро, совсем уже скоро расколется
Мир и сознание, кров и страна….

               3.Сын

Свечерело. Вот касса. Плацкартный билет.
Проводница. Вторая полка.
Из вещей только сумка. Там лишнего нет.
Пара сменок белья. И только.

Чай с лимоном. Спасибо соседу. Не жлоб.
Вышел в тамбур. Ну вот, поехал.
Сигарета горит. А теперь на восток,
Там, где он никогда ещё не был.

               ***
Разговоры текли по вагону рекой:
Кто куда да откуда приехал.
«Поработать вот надо, а после домой», -
Говорил мой сосед со  смехом.

«Как они будут сами? Да что ж, не впервой.
Каждый месяц копейку в кубышку.
А война? Что война.... Кому надо – те в строй.
Наше дело - баланс сберкнижки».

Он ещё говорил про детей и жену,
Как они дружно ели-пили,
И по праздникам строго соседей зовут,
Словно в сказке про «жили-были».

Только что-то всё время нет-нет, да вздохнёт.
И глаза опускал не к месту.
Будто сам про себя говорил: «Не герой».
А кому ж это будет лестно?

Слово за слово. Вечер. «Давайте к столу»-
Сердобольно звала соседка,
И добавила тихо: « Я тоже в Москву,
А  потом в Кострому до деток».

То, да сё, помидорчики, сала шматок,
Да горилка в укромном месте,
«Ну а ты что, сидишь? Подбирайся, сынок»,-
Это мне: «Веселее ж вместе!
 
Путь не скорый, граница ещё впереди,
Вот и славненько. Ну? Погнали.
И давайте-ка выпьем. А как же? Скажи?!
Чтобы помнили нас и ждали!»

Потеплело. И сам не заметил, когда
Проводница присела сзади.
И тихонько спросила: « Что, милый? Беда?
Будто здесь, а смотрю, не с нами.

Ты давай, не держи. Говори, что в тебе
Наболело, а там зачтётся».
Посмотрел на неё. « Я потом, не для всех....
А чайку?» - «Отчего ж, найдётся».
               
               4. Проводница

Я достала печенье, конфеты,
                и всё, что к столу.
Два стакана, заварка,
                титан начинал закипать.
Он смотрел на меня,
               виновато присев на углу,
Будто что-то хотел
         мне  о чём-то своём рассказать.

Торопить не хотела,
            мальчишка ещё, что с него?
Но себе не могла ничего
                я тогда  объяснить.
Просто был он похож
           на сынишку, что был далеко,
И опять проживалось,
            чего никогда не забыть....

Там бежала я девочкой
                вдаль по широкой степи,
Где раскинул просторы
              несметно богатый Донбасс,
Мама утром пожарит
            на завтрак для всех пироги,
Провожая, напутствие
                скажет и каждому даст.

Пролетали, как песни застолья,
                что спели мы там,
Мои годы незрелых надежд 
                и поспешных сует.
И взрастала в нас вера
            о том, что так будет всегда
От великих побед той великой
                страны, что уж нет.

Так знакомые с детства
               портреты людей и вождей,
Первомайские лозунги под
                кумачовый парад,
И студенческий гомон,  и замять
                цветущих полей,
И восторженно розовый в даль
                призывает закат.

Трепет первой любви, в лепесток
                от ромашки отсчёт,
Моих первых наивностей звон
                в колокольный  набат.
И надежды  любимых во взгляде,
                пройдёт - не пройдёт,
И рождение новой весны,
                и невесты наряд.

А потом чередой год за годом,
                как - будто в тетрадь,
Моя новая жизнь без подсказок
                писала диктант,
И что там, впереди?
            Нам ещё не дано было знать.
Вроде, правильно жили,
               а  вышло опять невпопад.

И опять полыхнула над степью
                кровавая тень.
Толи воздух качнулся в порыве,
                а толи страна.
И на маминых лицах испуг
                за своих  сыновей,
И на школьной доске пишут белым
                на чёрном «Война».

Где-то там он сейчас...,
           вот не пишет давно, дорогой.
Он такой же, мальчишка ещё,
                а выходит, что нет.
Сколько выдюжить нам предстоит ещё,
                чтобы домой
Он вернулся живой, впереди сколько бед,
                сколько  лет....         

               ***
Поезд тихо покачивал. В такт
Отбивал время мой подстаканник.
За окном пролетала родная страна....
«Ой, простите. А вы что, вот так вот одна?»-
И, смутившись, спросил: «А напарник?»

Улыбнулась в ответ: «Ничего,
У неё, знаешь, тоже не сладко.
Уже год, как уехал супруг, целый год.
Мама с внуками водится, дом, огород....
А она всё сама, ну да ладно.

Пусть поспит ещё. Я не пойму,
Почему так спешишь, сам откуда?»
Женька бросил в стакан два куска сахарку,
Повернулся к окну и тихонько вздохнул.
«А вы знаете, я ведь оттуда....»

И как будто сорвали стоп-кран.
Ноги ватные стали. Присела.
«Ты зови меня просто, я Рая с утра.
Извини, пошутила, не к месту, видать».
И смахнула слезу незаметно.

Лишь минуту, а кажется, век
Они просто молчали, и каждый
Примерял «вышиванку» войны на себе,
Что расшита на память, одна, да на всех.
И ответы искал тоже каждый.

Кто нам скажет? За что? Чья вина?
Только нет здесь ошибки. Всё просто.
Тот, кому это нужно, война – мать родна.
Им зачем, почему - это только слова,
Но другим... от судьбы перекрёсток.

И не мальчик, но сын той земли,
А вчера ещё так, салажонок,
Что не знал, как делить на чужих и своих,
Что  за веру и правду пристало служить,
Он вставал за отца, за сестрёнок,

И за маму, которая ждёт,
Ждёт, и знает - вернётся не скоро,
Коль  пылают в огне чьих-то пафосных слов
О великих победах и участь, и кров
Своего же  родного народа.

За окном пролетала страна,
Что уже провожали мы прошлым.
Что-то там, среди взорванных градом  полей,
По разорванным судьбам и жизням людей
В поросль белую  скрылось порошей....            

                5.Откровение

Женька шумно отхлёбывал чай.
Мне казалось, он просто бубнил что-то тихо.
Но откуда тот взгляд?!
Нет, он здесь, но казалось, как- будто бы там.
Снова вспомнил о чём-то,
Смахнул  рукавом набежавшую влагу из глаз,
Улыбаясь  немного натужно.

И опять, забываясь, кричал,
Но без голоса, только глазами, беззвучно.
Милый мальчик, родной,
Сколько выпало доли тебе испытать?!
И в свои-то всего  девятнадцать….
А за что, почему? Отвечать будет каждый из нас,
Потому что нам всем это нужно….

               ***
«Вы простите, я как-то по-свойски….
Там, где всё пополам, так привычней.
До сих пор не привыкну, когда тишина.
Вот колёса стучат. Хорошо. Не война,
У неё очень много обличий….»

Куртка, джинсы, обычный, не броский,
Он глядел на меня, как на маму,
Иногда незаметно  смотрел на часы.
И как- будто случайно не к месту спросил:
«А хотите…? Сейчас,  я достану….»

В сумке что-то лежало на донце,
Аккуратно завёрнуто в свитер.
Видно было, как дорого это ему.
Развернул. Фотографии. Мне протянул.
«Я сейчас расскажу, вы смотрите….»

Словно тучи закрыли мне солнце,
Потемнело в глазах. Там, на снимке
Среди прочих ребят, что стояли гурьбой,
В камуфляже смотрел на меня он…, живой,
Мой сынок с автоматом в обнимку….
               
«Тётя Рая, знакомый парнишка?
Это друг мой, а звать его Лёха.
Балагур! Как, бывало, не в такт запоёт!
Хоть святых выноси,  а гитару возьмёт,
Любо-дорого, очень неплохо.

Он с Луганщины, дочь да сынишка.
Собирался  приехать, как сможет.
Мама, вроде, как вы, проводницей в Москву.
Вот про батю сказать ничего не могу.   
Ну а вы даже как-то похожи».      

«Это так», - я ответила тихо-
«Милый, милый ты мой человечек,
Фотографию эту, прошу, сохрани.
Это сын мой, твой друг. Попроси позвонить,
Как увидишь, ведь ждать-то не легче….»

Сжалось что-то внутри. Стало душно,
Или просто не знал, что ответить.
«Я пойду покурю. Вы простите….» - «За что?»
«Засиделся. Не поздно? Совсем вон темно,
Я вернусь. Надо ж встречу отметить?!»

               ***
Он как - будто опять
      проживал в этот миг  чью-то жизнь.
Впрочем, нет, не чужую,
               короткую, может, но ярко.
Ту, что, часто бывает,
      пылает тревожно, как факел в ночи,
А не тлеет тихонько,
           как старый фитиль
                в керосиновой лампе.
Он не сможет сейчас рассказать ничего,
                потому - что нет права.
Потому – что она,  мама парня того,
                что уже не придёт,
Свято верит, и в том
     есть  её навсегда нерушимая правда,
В этом сердце её
     пусть он будет, как прежде
                навечно живой….
               ***
Я не знал и не знаю теперь,
Что смогу рассказать и как.
Он поймёт, потому что отец.
И простит, если что не так.

Он ещё далеко-далеко.
Только  встречи всё ближе час,
Где  историй прольётся вино
Для него, для меня и … для нас.

               6. Саур-Могила

Я взывал в небо, чувствуя скорбно
Клин летящий…. Курлыкала стая.
Было - не было, только негромко
Пели ангелы, их поминая.

Их, мальчишек совсем, не успевших
Что-то взять для себя в этой жизни,
Только миг всепрощения грешным,
Только память исполненной тризны.....

               ***
Завтра там снова будет война,
Как не хочется так говорить о стране,
Где для каждого ладонку выдала мать,
Где, рождённые в муках сыны, чтобы встать
На защиту её, позабыв о себе,
Почему-то, за что-то должны умирать,
Не успев ни дожить, ни допеть.

Завтра каждый получит свой шанс
Сквозь натянутый нерв сделать выбор успеть,
Отмеряя над мушкой прицела не раз
Чью-то жизнь или душу свою под приказ,
Уподобившись нечисти, чтобы посметь
Бросить вызов Вселенной сияющих глаз
Или Божию дланью прозреть....

Завтра мир точно будет другим.
Но останется смелость и вера в сердцах,
И чужая беда станет горем своим,
И огонь на ладони, как факел в ночи,
Будет греть и вести сквозь безмолвия прах,
Чтобы снова понять, но уже не забыть
Никого, ничего, никогда….

               ***
Женька спал. Голова под подушкой,
Видно, день был насыщенным слишком.
Он сейчас снова там, где забыться нельзя.
Снова стонет от  взрывов родная земля,
Нарушая покой обелисков….

Там не слыли ни чином, ни рангом,
Перед смертью здесь все рядовые,
Здесь, где выбор был прост - или он, или ты,
Оставалось немного. Но знали они -
Почему, и за что - не забыли.

Он опять проживал этот бой.
Два рожка, автомат да граната,
Санитарный подсумок, и вся недолга.
И опять чей –то стон…. Зацепило, туда….
Жгут, укол, нестерильная вата.

«Потерпи, поживёшь, ерунда.
Пуля – дура, к тому же  навылет….
Командир, я в блиндаж.  Дотяну, ничего,
Не тяжёлый. Не слышу. Накрыло? Кого?
Твою мать…. Если жив – не остынет!

Слышишь, братка, лежи, скоро я.
Там, похоже, серьёзное что-то».
«Не спеши. Я в порядке»,- он тихо сказал.-
«Ну, держись. Я вернусь. Буду мигом. Пока»,-
Улыбнулся: «Спасибо, пехота….» 
               
               ***
У буржуйки прижались. Тепло.
Даже как-то уютно, как дома.
Свечереем? Уже кипяток подошёл.
Два "сухпая", так что же? И то хорошо.
Здесь, дружище, на всех одна школа.

Только каждый узнает своё,
Богу - богово, вольному - воля.
А за что, да про что? Все расчёты потом.
Лёньку жалко, да сколько ещё полегло...
Знать, у каждого здесь своя доля.

"Женька. Слышишь? На вот, посмотри,
Да трофеи. Отдам, пока помню",-
Взводный. Саня зовут. Думал, спит -
"Надо утром до наших. Доставь, хоть умри!"
Женька: "Есть, командир. Всё исполню!"

Спать хотелось, но надо успеть.
Завтра некогда будет, уж точно.
Что там? Карты, приказы.... А что это здесь?
Это личный состав, только вычеркнут весь!
И депеша. Подписано "Срочно".

Всё. Военные книжки потом.
На глаза капюшон, и в "осадок".   
Провалился, как в пропасть. Ему снился сон -
Мамка, батя, сестрёнки, их старенький дом,
Но ухожен. И мир. И порядок....               

               ***   
Взводный Женьку тряхнул за плечо.
"Что, пора?"-"Тихо-тихо, дурёха.
На вот, чаю попей, Не спеши - горячо.
А бананов не маем, прости".-"Ничего,
До рассвета успеть бы неплохо".

Пару слов не о чём, и пошли:
Два морпеха, из бывших пехота,
Дядя Миша, он старший, недавно спасли.
Откопали от взрыва, вся морда в пыли,
А смеётся: "Как жить-то охота!"

Под ракетницу тихо, ползком.
А потом буерак к бугорочку.
Вот и лагерь. Успели. К обозу бегом.
"По машинам, ребята! Пойдём напролом!
Эх, и жаркая выпала ночка!"

Ротный. Сколько же он воевал?
Так прикинуть – с полвека, не меньше!
Дело знает, бродяга. Ангола. Афган,
Поговаривал, даже ходил в Пакистан!
А семья? Да спроси что полегче.

Два подъёма, и вниз. Там ручей.
Всё бы ладно, но дальше "зелёнка".
И к добру - не к добру, только ждите вестей!
Ну, родимая, жару! Дави сволочей!
Пропадай ты, моя рубашонка!

               7. Выбор

Кто-то снова звонит в колокол.
Тяжким бременем зов стелется.
Словно сердцем узрев ворогов,
Наши души в степи мечутся,

Да окрест под закат раненый
Снова мгла на порог падает.
Ни заборов, ни стен каменных
Не спасти. Только крест праведный

На восток обращён верою
Загорится в сердцах знаменем,
Отмеряя своей мерою,
Освящая наш путь пламенем.

Сколько снова для нас выпадет?
На земле без числа станется.
Каждой доле есть песнь с тризною,
Но никто, чтоб  в полон кланяться!

               ***
Этот день начинался обычно
В суете фронтового порядка.
Позади лёгкий завтрак привычный:
Крепкий чай, хоть стакан, зато сладкий.

Старший группы Серёга. Донецкий.
Позывной «Кочегар», из шахтёров.
Полиглот. По- английски, немецкий
И, конечно, по - матери тоже.

С ним спокойно, зазря не рискует.
Говорит, дед охотник- та школа!
Трое местных, все нычки «на блюде»
Поднесут, что тот кум из Ростова.

Связь по рации. Метка на карте.
Штрих - пунктиром маршрут. Всё, порядок.
Замыкающий Женька. «Ну. Встали.
Отрываться не надо. Все рядом….

Боевая задача – дорога.
На высотке блиндаж. Там заляжем.
Через час будет наша колонна.
Всё, что кроме – на раз отсекаем.

РПГ? Пулемёты?» - «В порядке!»
«Медицина?»-«На всю упакован».
«Ну, дай Бог, чтобы всё было гладко.
Слышишь, Маха? За старшую снова….»

Маха – наша дворняга при кухне.
Как встречать – провожать, это строго.
Службу знает. Чужого не пустит,
А своих узнаёт до порога.

Перебежками. Где по низинке,
Где ползком. Полчаса, и на точке.
Аккуратно растяжки «состригли»,
Что вчера сами ставили ночью.

А сейчас уже солнце к зениту.
Эх, минуток шестьсот бы на глазик….
Только нет! Эдак можно и сгинуть,
Накрываясь под звон в медный тазик….

«Что-то тихо…. Эй. Местный, что скажешь?-
«Вижу, группа. Кажись, из «укропов».
Пять. Нет, шесть. Хорошо, что блиндажик.
Нас не видно. Давай «перископы»-!

«Эти, видно, наводчики. Точно!
Одного узнаю. Этот, старый.
Видно опыт. А нас не проскочит.
Виктор, связь! Быстро координаты!

Ну а мы направленье покажем.
Саша, Женя! Пальните от камня
Три короткие, больше не надо,
Засекут точку – каши не сварим». -

«Командир, передал. Всё. погнали». –
«Погоди. Направление? Что там? » -
«Есть! Легли. Сразу видно – не ждали.
Не морпехи. Как видно, пехота».-

«Ну теперь попу в руки и ходу!»
Не успели. Уже засвистело.
Значит тоже солдатского роду
Те, которых, казалось, отпели.

Камни в небо. И жар пыхнул в лица.
Посекло всё вокруг, как картечью.
«Женька! Сумку. Кажись. Зацепило.
Нет. не очень. Да вроде полегче»,-

Это Саша из местных. «Что, милый…»-
Вата. Жгут, - «Уколоть? Ладно-ладно.
Потерпи!»- Саша сжал, что есть силы
Кулаки. Плюнул кровью: «Не надо.

Наши как?-«Да уже на подходе…»-
«А колонна прошла?» - «Нет. Засада.
Я пойду. Что да как? Тихо вроде,
Да узнаю, что там за подстава?

Снова свист налетавших снарядов,
И блиндаж разнесло, как бумажный.
«Там Серёга. Пропал, бедолага.
Может снова рвануть. А, неважно!»-

Он прополз сквозь развалы накаты.
«Никого. Значит, всё же успели»,-
Так подумал. Вдруг слышит: «Ребята,
Кто живой? Я в окопе. Ответьте!»-

«Санитар Женя, Саша за камнем.
Зацепило. Я к вам».- «Будем рады….
Забирай его. Здесь не оставим».
Только снова снаряд за снарядом

Разбирали высотку по камню.
Те, кто видел, лишь скорбно молчали.
А по небу, своих собирая.
Журавли на закат улетали….

               ***
«Витя! Связь! Огонь на себя.
В круговую, и шашки на - голо.
Бог не выдаст. А эти зря….
Как французы идут в двенадцатом».

«Командир, две минуты есть.
Передал. Тут низинка, вынырнем!»-
«Женя, тыл прикрываешь»,- «Есть!»-
«Остальные за мной, и… рыбками!»

Воздух поднял землю во взвесь,
Полыхая зарёй закатною.
Жизнь и смерть замешали в смесь
Те команды координатные,

Что поставили всё над «И»,
Новый срок отмеряя в выстрелы
Под словами «На том стоим»
По ладоням ребят их жизнями!

               8.Госпиталь

Тихий звон. Или мне это кажется?
Кто-то треплет и бьёт по щекам.
Бессознание или прострация?
Не пойму, где я? Здесь или там?

Только свет всё же есть. Чуть-чуть двинулся.
Боль вонзается в тело иглой.
Кто-то щупает пульс. Голос слышится.
«Повезло парню, этот живой….»               
               
               ***
Быстрый шаг. Это просто привычка.
Он и раньше вот также, всё с лёту-
И решение надо принять и приказ,
Кто на стол, кто в палату пока, и не раз
Не поспит - не поест, как обычно.

Только спросит: «Какая там сводка?»
А ответ? Он его не услышит.
И уже моет руки…. Перчатки, халат,
Маска, шапочка… «Первых тяжёлых. Солдат…»,-
И добавит потом: «Эх, пехота…».

И вот так день и ночь не в пустую
Здесь, где кровь перемешана с пылью
Пониманием долга и веры в ребят,
Как когда-то ещё в сорок третьем под стяг
Здесь встававших на смерть в штыковую….

Коль по форме – товарищ полковник,
А когда за –глаза, звали «Папа».
Сколько душ не отдал он «костлявой с косой»,
Не за грош, а по – совести. С виду простой,
А в быту, право слово, как школьник….

Уважали, да просто любили,
По - сыновьи, а кто и покрепче.
Ну а он, не зазнайка, как жил, так и слыл.
Да не раз по-походному с нами распил
По  сто грамм, и свой тост: «Чтобы жили….»

А ещё у него была дочка.
Почему же была? Слава Богу,
Санитаркой при Папе. И как он ни гнал,
Увольнял, или в тыл под приказ отсылал,
А она на своём: «Нет, и точка!»

Мамы нет, как там вышло, не спросишь,
А сама нам про то не сказала,
Только Папе она словно мама была.
Что когда постирать, да опять же война,
И родная же кровь! Не «откосишь»!

Что по паспорту – Анастасия,
А по - свойски, так Настенькой звали.
Лет под двадцать, стройна, хороша, весела,
Может шуткой отбрить на раз-два, хоть куда,
И к тому же чертовски красива….

А вдали разрывались снаряды.
Принося злобным воем погибель
В чьи-то хаты, дома. И кружит вороньё
Над поруганной степью, сгоревшим жнивьём
И курганом расстрелянной правды....               
               
               ***
Белые стены. Нет. кажется. Простыни.
Свет из окошек. Чуть двинул рукой.
«Слышишь, сестрёнка? У нас, кажись, новости»,-
Слева сосед: «Женька, вроде, живой….»

«Эй!  Это кто там такой неуверенный?»-
Сел на кровать. «Я ж ещё холостой.
Мне бы водички, а лучше бы водочки….»
«Ну, молодца! А на вид молодой!

Мы поначалу гадали да думали,
Кто ты? Откуда? Всё бредил…, всё звал,
Вроде, сестрёнок. Иришку да Наденьку,
Таню ещё…. А потом замолчал».

Он, мой сосед, встал. Чуть охнул:
                «А, чтоб тебя….
Васькой родился. Вот так и зови.
Тот, на проходе, тяжёлый…. Да что же я?» -
Кружкой черпнул из бачка, - «На, возьми.

Да не тушуйся. Тут, знаешь, всё запросто,
Если чего, или, там, по нужде.
Скоро обед. Подзаправиться надо бы.
Эй, пацаны, подгребайте ко мне».

Нас было четверо. Все, как положено,
Из «боевых». А в санбат кто когда.
Васька неделю уже, что-то сложное:
Два перелома, рука, голова.

Тот, что тяжёлый, ну весь перештопанный,
Саша Петрович, себя так назвал.
Гоша ещё. «Доброволец из прошлого»,-
Так он шутил,- «Потому - что года….»

Каждого здесь привезли без сознания,
Так что за нас говорили дела
Или она, медсестричка, что Настенькой
Ласково звали.  Да вот и она,

Шумно вошла, запыхавшись: «Ну как ты там?
Вижу, сидишь уже. Ты меня звал?
Ладно, приляг  пока. Сердце послушаю….»
За руку взяла и… вот, чудеса!

«Я, это самое…», - сбился, запутался,-
«Здравствуй», - и только, что смог ей сказать.
Словно бы мост между прошлым и будущим
Разом возник встречей в юных глазах….

               ***
Там, на краю её мира
Вновь весна распустилась вишней
В дымке белой преддверия искры скрывая пожар.
Всё, что казалось мило,
Бесполезно исчезло лишним,
Для двоих зажигая восход неизбежности в дар....

               9. Взводный

«Ай, красава!  Живой, бродяга!»
От пыли или по загару
В обронзовевшую усталость
Его улыбка просияла.

Халат, одетый для порядка,
Смотрелся, как седло на зайце.
«Привет передают ребята,
И, как сказать…, спасибо, братцы!»

Обнялись. «Как ты здесь? Надолго?» -
«Я «приговор» ещё не слышал.
Да, вроде, цел. Местами только….
От сотрясенья кружит крыша».

«Тогда и ладненько! А мы вот
Решили так! Тебя представить.
Здесь благодарность командира,
Осталось дату лишь поставить»,-

Старлей открыл планшет,- «Да что там….
Я от себя скажу! Мужчина!
Не каждый так…. Бьют миномёты,
Высотка вдребезги разбита,

А ты один не растерялся.
Туда – сюда…. Уже подсумок,
И по воронкам. Кто остался,
Всех перенёс! А эти суки,

Смотрю, стреляют очень точно.
Похоже, кто-то их наводит.
Команду дал: «Уходим срочно!»
Да где там…, думал, всё…, накроет».

«Серёга, я ведь по привычке.
Когда всё ахнуло – не думал».
«Конечно, мы ж не ради лычки».
Вздохнул. Потом рюкзак пощупал.

«Я тут с собой принёс посуду.
Ну что, бойцы? Давай, поближе.
Да не боись! Я тоже буду.
Что «Папа»? Бог даст, не услышит.

И как там тост? За то, что живы!» -
И, улыбнувшись,- «С новосельем!
Саур – Могилу мы отбили
А там, глядишь, вернёмся в семьи!

На том стоим! Всё Божья воля!»
Солдатских кружек круг сомкнулся.
Потом ещё раз «За героев»….
Потом за тех, кто не вернулся.

И в бесконечных разговорах
Так быстро пролетало время.
Одни шутили, кто-то спорил,
Кому да кто за что в ответе.

Но каждый знал, наступит время.
И над страною солнце встанет,
Одно на всех, улыбкой мудрой
Сердца надеждой согревая….

              10. Настенька

Зачем? Она ещё не понимала.
Привычка, верно. С юности осталась.
Но каждый вечер, когда взрослой стала.
Теперь вела дневник. Беда и радость….,

Сначала так…, чудачества по дому,
Потом поглубже стали её мысли.
И вот уже звонок. Не надо в школу.
Бал выпускной. Цветы. И…, словно выстрел,

Расплывшиеся буквы на страничке
От слёз и запись «Мамы больше нету….»
Статья газеты «Случай в электричке»
И некролог, где ленточка в портрете.

«Ну что же, Настя. Вот и взрослой стала», -
И ниже…, твёрдо,- «Я теперь за маму….»
Как мало лет, а сколько повидала…?
Теперь её семья – она и папа.

Потом работа, институт вечерний.
Экзамены. Три курса за плечами.
Неровный почерк: «Всё…. Бегу по встречной!»
Потом переживания, печали.

Вот и сейчас. Горит неровно свечка.
И мысли в голове, как почерк, пляшут.
«Контузия. Тяжёлая. Звать Женя.
Я чувствую, нас скоро что-то свяжет….»
               
               ***
Разливалась весна в полнолуние юных сердец.
Звёзды падали в ночь,
                рассыпаясь на тайны желаний.
Просыпалась Она, знаменуя Начала венец.
Ожидания прочь! Горизонтам открыты все дали!

Он смотрел на неё, а она улыбалась в ответ.
Скрипкой пела душа партитуру любви откровений,
Приглашая в полёт светлым чувством,
                где времени нет.
Есть один только миг
                посвящения новой вселенной….
               
             11.Отражение

Горизонт рассыпал сполохи.
Что-то в жизни опять вестится.
Словно туч грозовых ворохи
Очищеньем небес светятся.

Там навстречу судьбе праведный
Ветер тёплый сквозь мрак во-светло,
И надеждой луна правила,
По Днепру раскидав проседи,

Чтобы снова любви спасами
Пригубилась земля ратная,
Во прощение нам ставшими,
Во прозренье воздав каждому….

               ***
Правда, у всех своя,
          в  каждом взрастает мыслями,
Только ещё не раз
        ей придётся взлететь и упасть,
Рассыпаясь по небу
                на капельки слёз,
Через боль возрождаясь            
                сквозь тернии звёзд,
Чтоб однажды для всех               
                стать истиной.
              ***
Серой палатки шатёр.
На буржуйке вода закипала.
Тихий ночной разговор….
«Понимаю, но легче не стало.

Что говорил нам комбат?
Здесь враги, мол, сепаратисты.
Видишь? И кто же прав?
Люди вслед говорят: «Вы фашисты….»-

«Правда у всех своя,-
Отвечал кто-то, так рассуждая:
«Только рубашка моя
Будет к телу поближе, смекаю.

Взять хоть меня, посмотри.
Кто я был там, при мирной-то жизни?
Сколько не три – не мни,
Толку, однако ж, не вышло….

Старый отец – инвалид
С мамкой лет уже десять в разводе.
Может быть, Бог им простит,
А нам с братом и воля – неволя.

Понесла круговерть в дым.
Или спился бы, или в герои!
Где та Умань? Закрай. Тыл….
Ничего бы я там не построил.

Словом, я так порешал:
Выживать или жить – есть разница!
Только беды не узнал.
Мне казалось, не за что каяться.

Благо дело, семьи нет.
Лишь рюкзак на плечо, и к станции.
Помню, брат мне махнул в след.
Дальше всё кувырком прострации.

На перроне патруль взял.
Что за что- объяснять уж не стали.
Сборы, дескать. Ну что ж…. Встал
В общий строй. Распредпункт, и… погнали!

Всё бы, конечно, пустяк.
Только в жизни так много оказий.
Думаешь, кто я? Дурак?
Напридумал каких-то фантазий.

Без царя в голове флаг –
Всё равно, что кисет без махорки.
Что молчишь? Ты скажи – как?
Не в лесу же, а сами, как волки….

«Что тут скажешь? Я сам так»,-
Отвечал ему кто-то,-«Всё верно….
Только думай, за чей флаг
Мы страной улеглись в копаньеры.

Право слово, ну всё врут!
Я сюда не на свадьбу, не в гости.
Думал – пряник, а там кнут.
Думал – сало, а тут уже кости.

На Майдане один сказ,
А в стране ни креста нет, ни стяга.
Так куда же они нас
Призывали? Опять брат на брата…?»

В окна лился луны свет.
На буржуйке вода закипала.
Сколько ещё будет бед,
Чтобы снова великим началом

В пепелищах, разрыв прах,
К солнцу верой взойдут правды всходы.
И… позабудется страх,
И былинные встанут герои!

            ***
Выбор так невелик, по земле или в землю –
Оставляет прицелом война.
Выбор делаешь сам.
Первый шаг, может, он же последний.
Да и Нет, но уже навсегда....

           12. Другая Правда

Всё начиналось быстро. Из вагона
Толпой на построение. Приказ.
Раздали сухпаи. Потом по ротам.
Обувка. камуфляж – как на заказ.

Подшивку, амуницию, шевроны….
К обеду все уже, как огурцы,
Один в один. Потом опять вагоны.
А дальше всё серьёзно. Кто отцы,

Кто пороха ещё совсем не нюхал,
Кому пришлось уже и оттянуть.
Теперь для них, коль верить местным слухам,
Судьбою уготовлен светлый путь!

А тем. Кто думал или сомневался,
Подход попроще – сразу на Донбасс.
И. так, на случай, памятка: «Кто сдался,
Семья ответит, если что, за вас!

По сроку службы пояснили сразу:
Полгода-год, пока туда-сюда.
Страна, мол. Ждёт героев. Только фраза
Одна влетела в мозг, и… никуда.

Как гвоздь забили, разом и по шляпку.
И каждый третий как-то сразу сник:
Обещанные льготы и награды
Всенепременно, если… будешь жив.

Нет, не война там, дескать. Так, зачистка
От разных мыслей в головах людей,
Которым показался столь неблизким
Наш путь в Европу. Ну а мы то в ней!

Там каждому, кто хочет, мир и счастье
И каждому пребудет благодать!
Майдан решил! И мы тому во власти
Его идеи «этим» преподать,

Которым так не хочется свободы.
А мы на это им ответим – нет!
И всем, кто думает: «Наш выбор не народный»,
Есть про запас последний аргумент!

Понятно и доходчиво. Похоже,
Всё решено, и снова выбор прост –
Кому-то будет манго от народа,
Ну а народу можно на погост.

И к вечеру уже определили
Кому куда, где каждый на себе
Путей господних неисповедимость
Уже внимал на собственной судьбе....
               
            ***
Кто нам скажет о правде истину,
Чтобы в каждом сомненья прочь.  Вот Она!
Где? Когда? Далеко ли – близко ли?
Та дорога ещё не пройдена.               

            ***
«То, что там нарешали – не важно!
Минск – не Минск…, у нас свой командир.
Пополнению утром так скажем:
«Что захватите – вам отдадим».

Впереди пустим «мясо», не жалко.
Заодно и проверим, кто как.
Наступление в семь. Всё на карте.
Правый сектор в конце. Дальше так.

Ротным, взводным и службам поддержки:
Больше пафоса, больше пурги.
Здесь по  утренним данным разведки
Только местные. «Эти» ушли….

«Есть», - ответ по-военному строго
Лаконично. И чья в том вина?
Но уже тихо ждёт у порога
В белом саване смерть. И она

Не попросит водички напиться,
И не скажет напутственных слов
Тем, кто думает: «Всё это снится….
Воевать? Поищи дураков!»

А кто скажет: «Моя хата с краю….»-
Уготовлен такой поворот:
Эту землю давно уж продали
Тем, которым не нужен народ.

Ровно семь. Три сигнальных ракеты
Разорвали спокойствия синь.
И забыты святые запреты,
И разбита скрижаль «Не Убий».               

            ***
Дай им, Господи, светлой надежды,
Когда снова кровавый рассвет
Через чёрные тучи забрезжит,
И, казалось. Страны больше нет.

Дай им, Господи, веры! Дай Силы,
Чтобы просто с ума не сойти,
Когда новые роют могилы
Своим детям отцы-старики….

            13. Перекрёсток

Каждый сам отмеряет – сколько.
Эта мера послужит времени,
Где мальчишки взрастут в герои,
Где последние станут
                первыми....   

                ***   
«Эй, служивый, ты кто? Очнись!
Эко дело, опять незадача.
Да куда ты, дурёха. Вниз!
Что, «укроп»? Так свои же упрячут!

Не боись. Раз остался жив,
Значит, дело твоё – не портянка.
Ранен, вижу. Ну что ж, держись.
Я теперь тебе папка и мамка….»

Женя быстро достал бинты,
Распорол масхалат, сделал шину.
«Если больно, давай кричи.
Перелом, вроде. Так не увижу.

Сам откуда? Сюда зачем?
Служба? Тоже великое дело.
Много наших убить успел?
Не молчи».
                Только тот не ответил.

Он стонал, а потом завыл
От бессилия или от злости.
«Эй, солдат! Ты. Смотрю, поплыл….
Если в гости, так милости просим.

На вот фляжку. Смелее! Спирт.
Так-то  лучше. Так что за военный?»
Тот ответил: «Прости…, прости.
Отпустило. Теперь уже легче».

Он поправил подкасник. Встал,
Снова рухнул, как скошенный стебель.
А потом через боль сказал:
«Эдуард…. Только кто я и где я?

Нам сказали, что здесь война,
Только с кем, до сих пор я не понял.
И кому эта кровь нужна?
Эти бабушки, дети…, за что их?»-

Замолчал, а потом опять,-
«Перед боем нам эти сказали, 
Правосеки, ни дать - ни взять:
«Если что. То семью расстреляют….»

Он ещё говорил о том,
Где отец, да про мамку с братишкой,
Город Умань, за ним село,
Школа, двор, да про дедушку Мишу.

Женя слушал. Но как-то вдруг
Тот рассказ показался знакомым.
«Погоди-ка. А был ли друг,
То есть, брату отца? С востока…,

И сестрёнка ещё…. Была?
Фотография есть? Ну так что же.
Аккуратней…. Давай, я сам….
Сзади подпись «На память». Стоп! Почерк….

Что-то ёкнуло вдруг в груди.
Повернул снова снимок. «Постой–ка….
Есть дорога, да нет пути.
Я искал, только не было толка.

Батя, как разошлись, пропал.
Говорят, что в России видели.
Адрес деда как раз узнал.
Вот он, слева на фото, в кителе.

Рядом бабушка Оля. Смех…,
Я про имя её. Говорила,
Александра была для всех,
Но в родне, надо ж, Оленькой слыла.

А по центру, смотри, отец.
Молодой ещё здесь…. Видно, школьник».-
«Эдик…. Стой. Это всё…, конец!
Это как же такое выходит?

Рядом с батей твоим, в трико,
Ты подумай…, сказать - не поверят,
Мой отей. Да смотри же, вот.
И сестра тёть Наташа у деда….»

Словно жизнь пролетела в миг.
«Значит, Женька, ещё нам осталось….
Мне б к своим, только кто свои?
Разбежимся, пока не попались».

Женя молча кивнул в ответ.
Сжал невольно цевьё автомата.
Сколько ж горя ещё и бед
Жизнью дадено этим ребятам?      

И никто, только сам народ,
Через боль ту войну проживая,
Для кого и за что - поймёт,
У кургана друзей поминая….

            ***
Как лёд трещит и дыбится в изломах,
Надежды к новой жизни пробуждая,
Уходит прошлое, меняется эпоха,
На чьих-то судьбах шрамы оставляя.

И время здесь, на этой страшной ниве,
Что вспахана осколками из стали,
Сбирает камни тех, кто ныне живы
И оставляет тем, кто в землю пали.

Оно отпустит славу и бесславье,
Оно воздастся в каждом по заслугам.
И пашни снова сменят поле брани,
Взрастая семенем разорванного круга

Неверия, что люди всё же братья,
Что зло, пронзённое стрелой добра, ответит
За все свои деяния проклятьем
Во имя правды присно и вовеки.

            14. Возвращение

Уходящих дорог  не занять.
Километрами память,
                как санки в позёмку устало,
Прорезает в снегу колею,
               нарушая безмерную гладь
Из того, что там ждёт,
               из того, что ещё не пропало.

Позади, что сбылось. Как не жаль
Этих добрых
            и так не похожих один на другой
Дней моих пребывания
                в счастье любви непорочной
Доброй мамы,
       теперь уже верно седой,
                как их мало….

Что нас ждёт? Забелеет январь.
Будет станция, скоро….
               А там загудит, и… помчалось,
Оставляя опять этот след
                по горам, по долам
Колеёй  уходящей дороги, 
                дарующей завтра  начало.
      
                ***
Вот   и утро. Каким оно будет?
Поезд скоро закончит свой путь,
Оставляя опять на распутье
Близость встреч и прощанье разлук.

За окном воет зимняя вьюга,
Заметая чужие края.
И зачем? И за что? - жизнь рассудит,
Но что было, что будет – не зря….

Что ж, постельное сдал для порядка,
Рюкзачок, документы – всё тут.
Что он скажет ему? «Здравствуй, папка!»-
И тихонько до дому пойдут.

Будет вечер и ночь разговоров,
Что той жизни, коль всё рассказать?!-
Два стакана, пузырь самогона
И дороги прошедшей печать,

Где слагались и жизни, и судьбы
По бескрайним просторам земли
Той, когда-то великой, могучей,
Ставшей ныне осколком страны.

Там  война, и, конечно же, Настя,
Мамой шитый на память платок,
Что она подарила на счастье
Со словами  «Храни тебя Бог….»

Но не будет ни слёз, ни обиды.
Кровь родная – ни взять, ни отдать.
А поспорить всегда есть причины,
Нам ли с батей об этом не знать!    

Поезд   тихо качнул. Остановка.    
Вот перрон.  Проводнице: «Пока».
Постоял. Отдышался немного.
Взял рюкзак и вперёд зашагал,

Где ещё не случилось, где Завтра
Пишет белой раскраскою снег.
Перекрёстки судьбы расставляя,
Чтобы снова нас встретил  рассвет….   
               
               ***               
В золото осени парки окрасились.
Дни всё короче, ветра холодней.
Первосентябрьские школьные праздники.
Все загорели и стали взрослей.

Двор разукрашен. Плакаты и шарики.
Всё возвращается…. Так и теперь.
Время пройдёт. И вот эти же мальчики
Так же сюда приведут сыновей.

В классах разложат тетради. Учебники.
Первый звонок. Первоклассников смех.
Первый учитель с улыбкой волшебника.
Первые буквы на классной доске.

Будто и не было, но не забудется
Им, только-только вступающим в жизнь,
Ветер войны и пустынные улицы,
Смерть от снарядов, летящая вниз.

И, не по возрасту ставшая взрослою,
Людям земли, и чужим, и своим
Скажет та девочка в красненькой кофточке:
«Пусть в этом мире всегда будет мир!»

                09.12.2015 г.